Кровь нуар

Гамильтон Лорел Кей

— Анита, мне нравится быть одним из тех мужчин, на которых ты реагируешь. А то я был для тебя будто невидим. Я в том смысле, что по классу меня не сравнить с Жан-Клодом, но есть женщины, на многое готовые, чтобы быть со мной.

Он скромно отвел глаза. Настолько убедительно, что можно было далее в эту скромность поверить.

— Я видела фанаток в клубе, и женщин, входящих и выходящих из «Цирка».

Он взял мои руки в свои и положил подбородок на наши соединенные ладони. И глядел даже не на меня, а куда-то в глубины своей памяти.

— Но

ты на меня никогда так не смотрела. Прежде всего я был объектом твоей ответственности. Тем, чью безопасность ты должна блюсти. А потом я стал твоим другом. — Он снова заулыбался проказливо: — Ты меня видела голым до нитки, и никак на мое тело не реагировала. Можешь мне поверить, это было чувствительным ударом по самолюбию.

Я снова покраснела и отвела глаза от его лица.

— Ты был моим другом, Джейсон. На друзей так не смотрят.

— Ты не смотришь, а я смотрел. И думал, что не подхожу под твои требования.

— Смотри, какие тут прелестные дома.

Они и были прелестными. Сужающуюся дорогу окружали старые, красивые, дорогие дома.

— Меняешь тему? — спросил Джейсон.

— Пытаюсь.

— Мне не хочется ее менять.

Я попыталась высвободить руки — слишком интимным становился разговор. Забыла я, что Джейсон очень хорошо умеет вызывать у меня чувство неловкости — большой любитель заводить глубокие душеведческие разговоры. Когда мне это было нужно, то получалось прекрасно, пусть иногда и болезненно. Но провести следующие два дня в качестве объекта анализа мне не улыбалось — я тогда взбешусь. И я упрямо не отводила глаз от красивых домов в окружении зелени дворов и деревьев. Все это было очень красиво, но никакая красота не поможет, если тебя будут анализировать целыми днями с утра до вечера и с вечера до утра.

Он неясно поцеловал мне руки и отпустил.

— Ты знаешь, что дело не в этом, Джейсон.

— Я знаю. Ты просто старалась удержать ту добродетель, что у тебя еще осталась.

Я кивнула, все еще не глядя на него.

— Джейсон, могу я тебя попросить об одном одолжении?

— Конечно.

— Я не для того с тобой поехала, чтобы заниматься психоанализом.

— Но я…

Я подняла руку:

— Просто не надо слишком уж влагать мне персты в раны. Я приехала тебя поддержать. Если ты заставишь меня глядеть в глаза моим демонам, то толку от меня будет меньше. Это понятно?

И я посмотрела на него.

Он снова был мрачен, но кивнул.

— За мной такое водится. Стоит мне про кого-то что-то понять, что-то такое, чего я раньше не знал, то мне тут же хочется знать, почему так. Или что этот кто-то думает и чувствует по этому поводу. — Лицо его из мрачного стало страдающим. — Это у меня всегда было.

Что-то в его манере речи заставило меня подумать, на мысль о какой правде наводили его в детстве — о правде, которой он не хотел знать. Если бы мы поменялись ролями, он бы меня спросил, но я — это я, и мне это было уже не под силу.

Оставаясь на несколько дней с Джейсоном, я думала,

что наибольшую неловкость вызовут у меня секс и его семейные проблемы. Но сейчас я запоздало поняла, что основная опасность — это сам Джейсон. Слишком этот визит интимен. Я думала, что смогу сохранить эмоциональные границы, раз дело связано с сексом. Интересно, каким местом я думала?

Глава одиннадцатая

Вдоль узкой извилистой дороги росли хвойные деревья. Другие тоже попадались, но все больше хвойные. Попадались и немногочисленные старинные дома, и несколько новых дорогих зданий, но по большей части — деревья. И мы ехали вверх, выбираясь из долины, где расположен по большой части Эшвиль. Жизнь богачей всегда стремится вверх.

Первый намек, что впереди гостиница, пришел в виде группы телевизионных фургонов, блокирующих дорогу.

Ответвление делало поворот и уходило в сторону между деревьями и фургонами, по бокам стояли люди в мундирах и очищали дорогу. Нет, не в полицейских мундирах, а в ливреях гостиничных слуг. Они отодвигали репортеров, фотографов и операторов, давая лимузину место для проезда.

Плавно закругляясь, дорога еще недолго петляла между деревьями, и вдруг перед нами оказался отель «Гроув-Парк-Инн».

Местность, где он расположился, была красива, но вместе с этим зданием становилась великолепной. Здание каменное, какое-то псевдобаварское, будто вот сейчас выйдут оттуда люди в костюмах восемнадцатого века в сопровождении собак и слуг. Стиль этот должен был казаться утрированным или просто глупым, но не казался. Наоборот, казалось, что гостиница возникла среди камней и деревьев, органически и правильно в них вписавшись.

— Мне это место понравилось еще с тех пор, как родители нас сюда привозили на День Матери. Мне тогда было семь.

— Понимаю, почему ты хотел здесь остановиться.

И я действительно понимала.

Зажужжало стекло окна, отделяющее нас от Чака и водителя. Чак повернулся и сказал:

— Вы там видели репортеров. Они не дадут вам объяснить, кто вы такой, и не поверят. Если вы сейчас туда войдете, завтра по всем каналам будет передаваться, что Кейт Саммерленд изменяет невесте накануне свадьбы.

— И как ваш пресс-секретарь предлагает нам поступить? — спросила я. Нельзя сказать, чтобы с избытком дружелюбия.

Чак покосился на меня и продолжал говорить с Джейсоном:

— Если вы смените отель, мы оплатим его за все время вашего пребывания в городе.

— Я сам могу заплатить за свой отель, — возразил Джейсон.

— Это я понимаю. Но вы же можете взглянуть на проблему с нашей точки зрения?

Джейсон вздохнул и сел поудобнее.

— Послушайте, — сказала я. — Нам нужно вселиться в отель и сегодня же попасть в больницу.

— А если мы вас отвезем в больницу? Сами подождем снаружи. Вы увидитесь с отцом, и мы вас отвезем обратно в аэропорт. И тогда никакой проблемы с репортерами.