Кровь нуар

Гамильтон Лорел Кей

Тигр на мне шевельнулся, будто волна прошла по всему его телу. Хвост приподнялся, дернулся, потом снова обвился вокруг вполне человеческой выпуклости ягодиц.

Он повернулся, посмотрел в упор на них своим полутигриным лицом. И низким голосом прорычал:

— Я себя буду вести хорошо.

Роу тяжело проглотил слюну и снова стал терять возвращавшуюся в лицо краску. Он кивнул и направился к двери. Шэдвелл пошел за ним, ни разу не оглянувшись. Последним вышел Чак. У двери он задержался, положив руку на ручку.

— Я думаю,

вы не были знакомы раньше с нашими танцорами, маршал Блейк?

— Не была.

Он посмотрел на лежащего на мне тигра:

— Вы часто так быстро заводите дружеские отношения?

Что было мне на это сказать?

— Бывает.

— Бывает, — повторил он, кивнув, потом покачал головой. — Продолжайте устанавливать отношения, Блейк. Я оставлю охранников у дверей. Хотя думаю, вы правы. Если угроза нападения вампира реальна, я бы надеялся, что он выберет ваше окно, мистер Шуйлер. Ничего личного, но есть у меня мнение, что, если он сюда влезет, обратно не вылезет.

Мы с Джейсоном ответили одновременно:

— Это да. — Переглянулись, он показал мне жестом, чтобы договорила я. — Не вылезет.

— А что, поблизости ходит большой и страшный вампир? — спросил Криспин.

— Может быть, — ответила я.

— Ой, лапочка, — выдохнул оборотень. — Будет с чем поиграть.

Чак снова покачал головой и закрыл за собой дверь — без стука, но очень плотно.

Глава сороковая

Оборотень вздохнул — и вдруг стал тяжелее, будто его покинуло напряжение.

— Как это всегда тяжело перед людьми, — сказал он рычащим голосом.

— Слезь, — велела я и добавила: — пожалуйста. Он нас спас. Меня спас, но все равно он тяжелый. Он полускатился, полусвалился с меня, плюхнулся рядом набок. Заморгал странными синими глазами.

— Прости, если сделал больно.

Он улыбнулся — улыбка была полна зубов, способных разорвать мне горло, но все же — улыбка. А я, работая с полицией над выслеживанием серийных убийств, запомнила, что зубы есть и у людей. Узнала такое о своих собратьях-людях, чего не хотела бы знать. И стала спокойнее насчет «монстров», потому что знала: поскреби нас как следует, так мы все монстрами окажемся.

— Ты сражалась со своим тигром. Если бы ты просто отдала его мне, он бы никому из нас вреда не причинил.

Наверное, он прочел мысль по моему лицу, потому что вдруг посмотрел любопытным, оценивающим взглядом:

— Ты не знала, — понял он.

— Я знаю, что если ликантроп борется со своим зверем, превращение происходит бурно. А вот этот логический шаг я не сделала.

— Ты это уже делал с кем-то, — заключил Джейсон.

— Естественно. Я взрослый самец клана. А это — способ предотвращения выкидышей у наших беременных самок.

Мы с Джейсоном уставились на него. И я спросила вслух:

— Тигры-оборотни это делают постоянно со своими беременными?

— Да, —

ответил Криспин и сморщился, хотя на его полуморде это больше было похоже на оскал. — И тебе это следует знать. — Он нахмурился сильнее. — Потому что тигр у тебя белый, а мы — единственный клан белого тигра в Соединенных Штатах. И ты должна была бы быть одной из наших самок, а это не так. — Он приподнялся на локте, другой рукой опираясь на мокрый ковер, будто мышцы еще не хотели ему служить. И лицо его полно было заботы и сочувствия. — Ты выжила после нападения, но это не мог быть зверь из нашего клана. Мы никогда такого не делаем. Закон запрещает обращать человека против его воли. — И он снова нахмурился. — Когда наш мастер велит нападать, мы живых не оставляем.

Он это произнес не задумываясь — будто знал, что мне можно исповедаться в грехах.

Я почувствовала себя в необходимости предупредить:

— Криспин, я на самом деле федеральный маршал. Думай, что мне говоришь.

— А знают ли там, что ты одна из нас?

Я посмотрела на Джейсона. Можно ли рассказать этому чужаку? И что именно можно рассказать без риска?

Джейсон понял мой взгляд — он очень часто меня понимает без слов.

— Ты из тигров Макса в Лас-Вегасе? — спросил он.

Криспин перевел взгляд на стоящего Джейсона:

— Да.

— Макс знает, кто такая Анита. И знает, какие слухи о ней верны, какие нет. Если он не сообщил этого тебе, то, наверное, не считает нужным для тебя это знать. Ничего личного, но я думаю, чтобы мы могли объяснить, нужен сперва разговор между твоим мастером и нашим.

— Ты намекаешь, что она — не тигр-оборотень? — спросил Криспин.

— У людей есть поговорка, что одна картинка стоит тысячи слов. А мы знаем, что запах стоит куда как больше.

Криспин молча кивнул.

Джейсон опустился на мокрый ковер по другую сторону от меня.

— Звери спокойны, — сказала я. — И мне не надо, чтобы ты ради меня покрывался шерстью или из кожи вон лез — в переносном и в буквальном смысле.

— Ты уже можешь сесть? — спросил он.

Я подумала, мысленно обследовала собственное тело. Больно, но не так, как я боялась. Я начала пытаться сесть, и рука Джейсона лишь на секунду опередила длинную руку Криспина. Их взгляды встретились надо мной — и уровень тестостерона в комнате выдал свечку.

— Даже не думайте, — сказала я.

— В нашем народе самки спариваются только с одним самцом. Все определяется состязанием.

Джейсон подавил смех, что озадачило тигра, а меня заставило посмотреть на Джейсона недовольно.

— Прости, — сказал Джейсон, — но я только что подумал, насколько тогда тигр не зверь Аниты.

Я нахмурилась сильнее.

— Ты подумай о своем волке, так, чтобы его выдвинуть на глубину обоняния.

— На глубину обоняния? — переспросила я.

— Анита, поверь мне. Чуть-чуть подумай, и он поймет идею.