Кровь титанов
Шрифт:
– Я не обиделась, – надув губки, заявила Габриэлла и вновь пересела на свой диванчик.
– Я заметил, – Васильев усмехнулся. – Давай полистаем инфоканалы. Мне кажется, там сейчас можно найти немало полезного.
– Проще выглянуть в окно, – все ещё обиженно откликнулась Габи. – В последний раз такой ажиотаж я наблюдала на аукционе холостяков в Минске. Ах, какие там были мальчики!
– Не пытайся меня поддеть, – приближаясь к окну, спокойно попросил Виктор. – Я все равно не поверю, что тебе нужен кто-то, кроме меня.
– Какой вы самоуверенный тип! – девушка рассмеялась. – Я, между прочим, безумно красива и пользуюсь у мужчин бешеным успехом!
– Случай клинический:
Он вынул из кармана небольшой приборчик для специальной связи и, поднеся его к губам, шепнул кодовое слово. Заметив это, Габриэлла стала нехарактерно серьезной и сосредоточенной. Она раскрыла лежащий на диванчике портфель, и стены кабинета приобрели виртуальную окраску железобетона. Это означало, что помещение экранировано, и проникнуть в него могут лишь особые гиперсигналы на недоступной большинству приемников частоте.
– Титан бурлит, –сообщил кому-то Васильев. – Власти неохотно комментируют факт нападения неизвестных военно-космических сил на ночную сторону планеты, но народная молва разнесла все подробности со скоростью звука. Как идет операция?
– В соответствии с планом, – вежливым тоном ответил невидимый собеседник. – Контрольная группа заняла позиции в астероидном поясе. Неприятельская армада прошла точку невозвращения. На ночной стороне Титана нами проведены диверсии по варианту «Троя». Системы наведения лучевых и плазменных пушек планетарной обороны заражены кибервирусом. До момента активации орудий обнаружить вирус никто не сумел, так что первая атака прошла без потерь. Мы вывели из строя около семидесяти реакторов. Обесточено приблизительно двести уровней в сорока секторах ночной стороны планеты. Очаги радиоактивного заражения строго контролируются. Неопределенность сохраняется только в вашем варианте развития событий. Он требует коррекции.
– На меня открыта охота? – предположил Виктор.
– Это мы учли, – ответил невидимка. – Дело не в охотнике. Его мы «ведем». Но вы сами сказали, что «спруты» почти получили доступ к памяти одного из лидеров наших союзников. Это может привести к нежелательным последствиям. Вероятностный компьютер Олимпа опасается, что, выкачав сведения у этого человека, Совет преждевременно введет в действие план «Триста» взамен работающей сейчас схемы «Двести». Тогда нам не поможет ни «Троя», ни червоточины в пространстве, ни отсутствие армады.
– Я вас понял, – сказал Васильев. – Если не будет иного выхода, я сделаю так, что союзник достанется контрразведчикам в состоянии, не подлежащем реанимации. Насколько я понимаю, Диктатор уже видел отчет полиции о результатах затеянной им игры?
– Да, наблюдатели союзников сообщили, что спецотрядом в доме Туркина найдены фальшивые ведомости. Они переданы в Главное управление контрразведки. Мы считаем, что Диктатор ознакомился с их содержанием. Воин Туркин, скорее всего, уже арестован. Здесь мы были бессильны. Однако в целом все идет как надо. Было трудно подогнать наши планы под новые условия, но теперь операция проходит без искажений. Совет установил патрулирование на ближней орбите и формирует мобильную боевую группу из оставшихся на планете бойцов. Это особенно беспокоит нашего командующего.
– На то они и Воины, чтобы драться, – заметил Виктор. – А командующему передайте: он знал, на что идет. Надеяться на то, что с армадой улетят абсолютно все Воины, было глупо… Хорошо, в общих чертах мне все ясно. Сообщите на Олимп, что я появлюсь, как только будут улажены дела с союзником, Туркиным и наемником.
Доктор спрятал приборчик обратно
– Такие страсти вокруг этого Воина, – Габи покачала головой. – Кому так нужна его голова?
– Диктатору, да и нам тоже, – ответил Васильев. – Каждый Воин сам по себе серьезная сила. Даже чисто физическое исключение Туркина из числа действующих членов ордена – уже плюс. А если мы учтем, как повлияет скандал на боевой дух Воинов и взаимоотношения ордена и Диктатора, обнаружится, что этих плюсов гораздо больше. Правитель Титана даже не подозревает, насколько не вовремя затеял «перетягивание каната» с Советом Воинов. Единственное, что меня немного расстраивает, выбор объекта провокации. Туркин – наиболее слабое звено в цепи.
– Потому его и подставляют, – заметила Габи. – Разве не так?
– Я говорю о другой цепи, – пояснил Виктор. – Отдавая «спрутам» Туркина, мы как бы показываем контрразведчикам краешек правды, рискуем частью ради целого. Но что будет, если правитель неспроста выбрал Туркина в качестве объекта провокации? Не добыла ли его секретная группа некие данные из архива Совета? Сопоставив их с подсознательными воспоминаниями Воина, можно будет сделать далеко идущие выводы. В первую очередь о том, кто мы на самом деле и где нас искать. Играя с контрразведкой, мы идем буквально по лезвию ножа…
– Разве есть шанс, что «спруты» проникнут в память Воина глубже пятнадцатого уровня? А после этого ещё и передадут найденные крамольные воспоминания диктаторский «Омеге»? – с сомнением спросила Габи. – Вряд ли о существовании этой специальной группы знает кто-то, кроме самого Диктатора и постоянных членов Совета,
– Надеюсь, ты права. «Омега» и «Спрут» в одном стакане – это царская водка, даже хуже. Сейчас такое развитие событий было бы очень некстати, – Виктор покачал головой.
– А что предсказывает наш Олимпийский оракул?
– Эта вероятность пока не просчитана, – ответил Васильев. – Все, как говорится, в наших руках.
5. Воины
В просторной кают-компании крейсера было тихо, как в склепе. Два десятка Воинов молча разглядывали плавающие в центре помещения объемные модели вражеских кораблей. Никаких комментариев вслух не высказывалось, поскольку напрягать голосовые связки не было смысла. Обмен мнениями происходил в телепатической форме, как того требовал Боевой устав. Такой вариант беседы исключал утечку информации и на порядок ускорял принятие решений.
Диктатор в совещании не участвовал, поскольку находился на Титане под охраной своего эскорта. Впрочем, в вопросах ведения войны правитель разбирался слабо. Он, как обычно, переадресовал эту заботу Совету Воинов, полностью положившись на его квалификацию и опыт.
Проводил совещание глава Совета, старейший из Воинов, А. М. Громов, или, как его называли между собой, сами Воины – дед Аврелий. Он был единственным членом ордена, имеющим реальный боевой опыт, поскольку ему довелось пройти от начала до конца всю войну Семнадцати Спутников, но, к сожалению, он же был наиболее вредным из всех заседавших в Совете старикашек. Получить нервное расстройство после общения с Громовым считалось вариантом нормы. Пожалуй, единственным человеком, кого дед Аврелий почему-то никогда не донимал своим ворчанием, был Туркин. Нетрудно догадаться, на какой уровень опустилось настроение Громова, когда он узнал, что Алексей арестован и препровожден в подвалы контрразведки для дачи каких-то показаний. Председатель злился, и это вносило в обсуждение и без того сложных тактических вопросов существенный элемент нервозности.