Кровь титанов
Шрифт:
– Удачи, – мысленно пожелал ему «спрут», отправляясь в противоположную сторону, а если точнее – в архив охранных систем Дворца.
Зарубин не знал, чей портрет хочет найти в записях дворцовых стереокамер наблюдения, но логика подсказывала ему, что если искомый провокатор принадлежит к тайной группе «Омега», то хотя бы раз он должен был промелькнуть перед оком охранной системы. О том, что труд предстоит титанический, инспектор старался не думать; Впрочем, он и был титаном, а потому никакие сверхзадачи не казались ему неосуществимыми. Из воспоминаний Куклы и её сына Зарубин выудил вполне отчетливое описание подозреваемого, и теперь оставалось всего лишь не пропустить его лицо среди тысяч прочих.
Было
Ответ был сильным и болезненным. «Спрут» невольно сжал виски ладонями и пошатнулся. В его голове словно что-то лопнуло. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а в ушах зазвенели сотни маленьких колокольчиков. Инспектор заблокировал контакт и попытался унять разразившийся под сводом черепа катаклизм, но буря в сознании не утихала. Миллионы мыслеобразов закружились вихрем цветных картинок, и Зарубин медленно сполз по гладкой стене кабины на пол. На верхнюю губу стекла тонкая струйка темной крови, но Федор был не в состоянии поднять руку, чтобы её вытереть. Тело не подчинялось командам мозга, и даже бессознательные сокращения сердца и дыхательной мускулатуры стали вялыми и неэффективными.
Инспектор почувствовал, как замирает сердце и останавливается дыхание. Тело Федора окончательно расслабилось, и он растянулся на полу в полный рост. Инспектор услышал, как кто-то захрипел, и лишь спустя несколько мгновений до него дошло, что эти звуки издает он сам. Сознание окутала серая, полупрозрачная пелена, сквозь которую пробивались только высокие тона, например, мелодичный звонок, возвестивший о том, что лифт прибыл на грунтовый уровень.
Двери кабины раскрылись, и перед мутным взором Зарубина предстала пара чьих-то ног в дорогих туфлях. Человек немного постоял у тела инспектора и, вложив что-то в его ладонь, ушел. Федор представил, как сжимает пальцы в кулак, но никаких ощущений от этого движения не получил. Что оставил незнакомец в его ладони, «спрут» не узнал до тех пор, пока не пришел в себя на кровати реанимационной палаты дворцового госпиталя.
– Господин старший инспектор? – услышал он, с трудом выбираясь из глубокого черного провала забытья. – Вы меня слышите?
Зарубин медленно открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на лице говорившего. Сначала инспектору показалось, что рядом с кроватью сидит его мать, но потом черты лица незнакомки прояснились, словно сбрасывая виртуальную маску, и Федор узнал в сиделке прекрасную помощницу доктора Васильева.
– Габи? – ещё плохо владея пересохшим языком, произнес Зарубин. –
– Я этим не пользуюсь, – мягко возразила девушка. – Немного туши, капелька помады…
– Я говорю о другом, – инспектор слабо улыбнулся. – Какой у меня диагноз?
– Ничего страшного, – заверила сестра. – Обширное кровоизлияние в мозг и клиническая смерть. Вас привезли в госпиталь достаточно быстро, поэтому реанимация прошла успешно.
– Отрадно слышать, – Зарубин перевел взгляд на монитор. – Давно я здесь лежу?
–.Восемь часов, – ответила Габи. Их диалог прервал объявившийся на пороге Васильев. Он широко улыбнулся и заявил:
– На любого «спрута» всегда найдется подходящий по размеру гарпун, не так ли, господин инспектор?
– Это вы вернули меня с того света, Виктор Афанасьевич? – поинтересовался Зарубин.
– Ну, до того света, положим, вам было ещё далеко, – ответил врач, – однако это не умаляет моей, безусловно, положительной роли в процессе вашего воскрешения. Закон парности, знаете ли. Сначала вы пригласили меня для того, чтобы я спас сержанта Джемисона без потери его предсмертных воспоминаний. Теперь с аналогичной просьбой, но уже относительно вас ко мне обратился старший инспектор Мартов. Оказывается, ваша служба гораздо более опасна, чем я представлял себе раньше. Получи вы такой ответный удар где-нибудь на Каллисто, я сейчас покупал бы венок с надписью «Дорогому инспектору от бывшего поднадзорного». Там крайне мало прилично оборудованных клиник. Ваш противник поступил весьма гуманно, когда решил убить вас прямо во Дворце. Если бы он заманил вас куда-нибудь на восьмой уровень отдаленного сектора или в пострадавшие от бомбардировок зоны, исход мог быть весьма плачевным.
– Откуда вы знаете, что это был ответный удар? – заинтересовался инспектор.
– Я определил это по характеру повреждений и той вещице, которую мы нашли зажатой в вашем кулаке, – Васильев вынул из кармана и протянул Федору упомянутый предмет.
Это был миниатюрный цилиндрик лазерографического проектора. Инспектор нажал на его донце, и над кроватью вспыхнуло объемное изображение ярко-красных букв. Складывалось из них всего лишь одно слово: «Самозащита». Подписи под этим посланием не было, но Зарубин отчетливо видел, что буква «о» внизу не замкнута и края незавершенной части овала чуть выгнуты кнаружи.
– Как легко превратить безобидный «омикрон» в зловещую «омегу», – указывая на дефект буквы, произнес Васильев. – Я и раньше слышал о такой организации, но всегда считал это вымыслом скучающих без дела обывателей.
– Как видите, это правда, – выдавил из себя инспектор.
– Если вы знали, с кем имеете дело, отчего же были так неосторожны? – удивился доктор.
– Возможности сотрудников группы «Омега» – тайна за семью печатями, – признался Зарубин. – Даже для нас.
– Да, без серьезного торможения извне прогресс остановить трудно, – задумчиво проронил Васильев. – «Спрут» продвинулся дальше ордена Воинов, «Омега» обогнала «Спрут». Настанет время, и на смену этой группе придет кто-то еще. Возьмите, например, изобретения загадочного противника. Перед ними бессильны не только таланты Воинов, но и все достижения нашей инженерной мысли. Симптом тревожный, не правда ли?
– Почему? – рассеянно спросил инспектор.
– Разве это не говорит о том, что титаны начинают сдавать свои позиции? – доктор развел руками. – Мы успокоились на достигнутом, считая, что прочие люди будут догонять нас в развитии минимум пару столетий, а они вдруг взяли и продемонстрировали свою силу, да ещё так эффектно. Почти изолировать Диктатора и вывести из игры весь флот – это не то что устроить восстание на шахте. Это уже совсем другой класс.
– Вы считаете, что враги – это ваши бывшие соратники с Марса? – спросил Зарубин.