Кровь титанов

Шалыгин Вячеслав Владимирович

То, что Зевс оказался Алексею прямой родней, объясняло многие странности сложившихся между ними взаимоотношений. Лидер олимпийцев хотел, чтобы его сын сражался за правое дело, и отца трудно было за это осуждать. Единственным, чего не мог принять Туркин, была несвоевременность. Зевсу следовало задуматься над вопросами вселенской справедливости гораздо раньше, когда Алеша ещё не стал кадетом, а был действительно его сыном. Теперь, спустя тридцать пять лет, кроме уз крови, их не объединяло ничто. Туркин вырос и сформировался как личность в условиях, принципиально отличных от тех, в которых жид Зевс. Алексей стал верным и преданным ордену Воином, настоящим титаном, и уже ничто не могло сбить его с выбранного однажды жизненного пути. Его отец остался в прошлом, за гранью воспоминаний. Зевс опоздал, а орден не прощал опозданий. Воин Туркин был одним из лучших представителей ордена, а значит, всегда поступал так, как было записано в уставе или передавалось в форме устных традиций.

Челнок мягко коснулся стыковочного узла, и в шлюз с шипением ворвался воздух. Алексей уверенно шагнул на приемную площадку, но тут же отступил обратно. В стене модуля, чуть выше его плеча, вспыхнула маленькая синяя звездочка,

а через мгновение раздался негромкий взрыв. Прием на рембазе оказался более чем горячим и радушным. Туркин приготовил к стрельбе «Брагина» и одним мощным прыжком пересек площадку. В ответ на его маневр по стене пробежала целая цепочка микровзрывов, но Воин двигался быстрее, чем успевал отреагировать неизвестный стрелок. Оказавшись у входа в главный коридор модульной базы, Алексей на мгновение остановился и дважды выстрелил в ту сторону, откуда по нему вели огонь. Промахнуться с такого расстояния было нереально, и пара охранявших стыковочный модуль солдат повалилась на пол с пробитыми лбами. То, что рембаза занята противником, не стало для Туркина неожиданностью, хотя в глубине души он надеялся обойтись без напрасных жертв. Видимо, приказ Зевса о перемирии не успел попасть во все подразделения его армии. Сориентировавшись в планировке помещений, Алексей перешел в ускоренный боевой режим и двинулся к доку под номером сто. Почему он идет именно к «сотому», знала лишь его хваленая интуиция, ведь этот модуль предназначался для ремонта малых судов и ничего особо интересного в нем быть не могло. Когда Воин оказался перед входом в нужный отсек, его снова атаковали. Без защитного поля ввязываться в перестрелки было опасно, но у Туркина не оставалось выбора. Он ловко увернулся от нескольких вполне предсказуемых залпов и выстрелил в ответ. Судя по снаряжению и загорелым обветренным лицам, солдаты были марсианскими десантниками, и справиться с ними для Алексея не составило никакого труда. Марсиане слабо разбирались в тактике боя внутри космических объектов и, вместо того чтобы маневрировать, не давая противнику прицелиться, залегли. Идеально прямой, лишенный выступов или ниш коридор базы был прекрасно простреливаемой «местностью», и потому, после длинной серии импульсов из пистолета Туркина, десант так и остался лежать на молочно-белом полу. Расправившись с врагами, Алексей вернулся к двери, но та оказалась заблокированной и наотрез отказывалась подниматься вверх, как это предусматривалось отпирающей системой. Вычислять нужный код Воину было некогда, и он решил проблему по-другому. Поскольку дверь не была украшена лазерной надписью «аварийный режим», чтобы поднять её, Алексею следовало приложить усилие всего лишь в полтонны. Туркин сунул пистолет за пояс и ухватился за нижний поручень, предназначенный как раз для выхода из таких экзотических ситуаций. Когда дверь вползла в нишу на максимальную высоту, щелкнул механический замок и проход в сотый модуль оказался совершенно свободен. Если, конечно, не учитывать того, что большая часть пространства дока по ту сторону двери была занята шагающими стрелковыми автоматами. Боевые роботы этой модификации были достаточно медлительными машинами, но этот недостаток компенсировался их количеством. Потратив на идентификацию пришельца почти четверть секунды, автоматы выстроились в линию и дали дружный залп.

Опережая шквал огня буквально на микросекунду, Алексей сделал шаг назад в коридор и рухнул навзничь, одновременно стреляя в удерживающий дверь замок. Лавина импульсов пронеслась в каком-то сантиметре от лица и груди Воина. Но поскольку все роботы стреляли исключительно в одной плоскости, кроме кратковременной слепоты от ярких вспышек, Туркину не грозило ничего. Освобожденная от фиксатора створка, словно гильотина, упала на прежнее место и приняла на себя следующий залп. Обращенная к Алексею поверхность стальной преграды раскалилась до темно-вишневого цвета, но устояла.

Прямой путь в модуль был для Туркина явно закрыт. Воин заставил свою память ещё раз обратиться к план-схеме ремдоков и довольно быстро вспомнил, что любой отсек станции достаточно сильно зависит от центрального блока, а значит, в него можно проникнуть через множество вспомогательных шлюзов, тоннелей подачи воздуха, технических переходов и прочих весьма удобных лазеек.

Алексей разыскал в полу едва заметный контур технического люка и спустился в идущий ниже основного коридора ремонтный тоннель. На выходе из этой невысокой гибкой трубы его тоже поджидали, но на этот раз не автоматы, а все те же марсианские десантники. Для стрельбы позиция Туркина была крайне неудобной, потому он решил вновь воспользоваться «джокером». Об этом тайном таланте Воина не знал почти никто, даже Иван, поскольку за всю жизнь Алексею приходилось применять его не больше десятка раз. Впервые это случилось на полуфинале в Академии, когда Туркин внушил своему оппоненту мысль о том, что его горячо любимая невеста ему неверна, и расстроенный курсант допустил грубую ошибку. Прием был не самым честным, но в тот момент в голове Алексея не было никаких мыслей, кроме навязчивой – победить любой ценой! Кроме того, как выяснилось впоследствии, оппонент Туркина и сам пытался воспользоваться для победы подобным даром. На экзамене это у него не получилось, но наличие особого таланта все же повлияло на дальнейшую карьеру курсанта Попова, и вместо полного «ластика» ему досталось довольно удачное назначение в контрразведку. Удачное, конечно, с точки зрения прочих заваливших полуфинал ребят, но не Алексея. Он не любил контрразведку и прочие секретные службы. С предубеждением он относился даже к Воинскому спецподразделению примерно похожего назначения. Твердо решив, что такая карьера не для него, Туркин зарыл этот талант в самые глубинные слои сознания и поклялся больше никогда им не пользоваться. Совсем недавно клятву пришлось нарушить, но на то у Воина были достаточно уважительные причины.

Промелькнувшие в голове размышления вытолкнули на поверхность довольно неожиданную мысль. Если бы Громов или Диктатор задумались над тем, что часть Воинов имеет зачатки такого опасного таланта, как дар внушения, им не пришлось бы сейчас прятаться в подвалах. Ведь любому разумному человеку должно быть понятно, что многократно подтвержденная

тенденция просто обязана воплотиться в правило. Рано или поздно. Например, в следующем поколении. Предугадать талант Ивана и его сверстников при таком подходе было бы несложно. Этого следовало просто захотеть. Не смотреть на происходящие в титанах изменения сквозь пальцы, а бить тревогу и принимать меры. Теперь, конечно, все эти рассуждения не стоили потраченной энергии, но «джокер» Туркину пришелся весьма кстати. После Академии Алексей пользовался им редко, но почти всегда скрытый дар приносил ему весьма ощутимую пользу. Последний раз Воин вынимал «джокера» из рукава в момент побега из бункера, когда нейтрализовал сопровождение Габриэллы, внушив солдатам, а что на площадке перед телепортами не происходит ровным счетом ничего. Будь в добром здравии симбионт) Алексея, этот раз мог стать действительно последним – «джокер» вызывал у Воина сильнейшие приступы головной боли, – но, не имея дополнительной силовой защиты, Туркин был вынужден пускать в ход все подручные средства.

Марсиане пропустили Воина без возражений. Он спокойно миновал их посты и оказался-таки в заветном сотом модуле, только по другую сторону от стоящего на ремплощадке корабля. Боевые автоматы его не видели, и Алексей имел возможность спокойно оценить обстановку. В доке не было других судов или дополнительного оборудования. Только одинокий кораблик, по размеру скорее катер. Он был развернут носом к наружному шлюзу и заперт.

Повышенные меры предосторожности и явная готовность катера стартовать по первому сигналу тревоги заинтриговали Алексея окончательно. Без всякой надежды на успех Туркин подошел к машине и приложил ладонь к замку воздушного шлюза. Кибермозг кораблика оказался столь учтив, что без возражений раскрыл люк и выдвинул пологий трап. Удивление Воин отложил до лучших времен. Он быстро поднялся на борт и в поисках чего-нибудь необычного проверил все немногочисленные отсеки катера. Загадочный груз обнаружился в одной из двух крохотных кают. На жесткой койке стоял массивный ящик с удобными ручками. Долго раздумывать Алексей не стал. Что бы ни хранилось внутри ящика, это было явно нечто ценное, стоившее отдельного модуля и усиленной охраны. Воин ухватил тяжелый груз за ручки и покинул кораблик.

Солдаты к его персоне были по-прежнему равнодушны, и вышел Туркин из отсека, как и вошел, без проблем. Теперь его путь лежал туда, где стоял «Разрушитель». В этот раз дорогу Алексей смог найти и без подсказок интуиции. Доков для ремонта крейсеров на базе было всего три. Взвалив ношу на плечо, Воин вынул из-за пояса пистолет и двинулся к нужному модулю…

Чтобы попасть на родной корабль, Туркину не пришлось применять ни оружие, ни «джокер». В этой части рембазы царило полнейшее запустение. Причина была проста. После того как неизвестные диверсанты взорвали один из модулей, в секторе доков со сто девяносто пятого по двести третий вышла из строя противора-диационная защита. Восстанавливать её было некогда, да и, пока вокруг шла бойня, – небезопасно. Купаться в потоках жесткого рентгеновского и гамма-излучения показалось техникам скверной идеей, а потому они просто ушли в более благоприятные для жизни отсеки.

Когда многокилометровая туша «Разрушителя» отошла от ремплощадки гигантского дока, враги все же обратили на неё внимание и даже попытались как-то помешать бегству корабля, но, как только крейсер развернул в сторону эскадрильи крошечных перехватчиков одну из кормовых батарей, преследование прекратилось. Корабль беспрепятственно вошел в стартовую зону большого транспортного портала и приготовился к прыжку. Туркин не спешил, поскольку прыгать наобум ему не хотелось. А ещё он понимал, что дрейфующие поблизости разведывательные и малые десантные корабли марсиан не посмеют атаковать его могучий крейсер, пока корабли аналогичного «Разрушителю» класса не подойдут поближе. Пользуясь такой паузой, Воин надолго задумался о том, куда же направить свой корабль, но, не придя в итоге долгих размышлений к определенному выводу, решил отвлечься и тем самым дать подсознанию возможность самостоятельно найти верный курс. Иногда такие хитрости срабатывали вполне сносно. Воин покинул рубку и спустился на нижний полубак, туда, где оставил загадочный ящик. Немного повозившись с замками, Туркин вскрыл свой трофей и заглянул внутрь. Очертания лежавшего там прибора показались Алексею знакомыми. Ему не пришлось долго мучиться, чтобы понять, где он видел точно такую же установку, только меньшего размера и в собранном виде.

– Очень хорошо, – пробормотал себе под нос Воин. – Теперь я точно знаю, куда мы будем прыгать…

– Да, – с готовностью отреагировал на его реплику кибермозг корабля.

– Пока ещё не «да», – назидательным тоном ответил ему Алексей. – Вот соберу этот аппарат, проверю, как работает, тогда будет тебе «да».

– А предварительные расчеты? – невозмутимо поинтересовался корабль.

– Созвездие Стрельца, зона тройной аномалии, – ответил Алексей.

– Опасный участок пространства, – равнодушно предупредил компьютер.

– Пространства, – Воин поднял кверху указательный палец, – но не времени!

8. Чаша Спасения

Воины Константин Семенов и Георгий Ямата удерживали важнейший тактический рубеж – сквозной пешеходный переход. По широким ступеням этой грандиозной «лестницы в небеса» можно было подняться с грунтового уровня прямо в покои Диктатора. В мирное' время задачка была не для слабаков. Мало того, что стандартная высота уровня на Титане составляла около ста метров, на каждом этаже у лестницы обычно дежурили разодетые в парадные мундиры Воины, курсанты и кадеты, ни за какие коврижки не пропускавшие любопытных граждан выше уровня номер восемь. Война поубавила символизма и превратила переход в то, чем он являлся фактически: в не зависящий от перепадов напряжения электросети опасный проход через все уровни Дворца. Ожидать, что столь выгодным направлением не воспользуются штурмовики олимпийцев или юные бойцы, было глупо, а потому, как только Семенов и Ямата вернулись с космодрома, Громов поручил им удерживать именно лестницу. Ирония Ареса, бога войны, выражалась в том, что от непобедимых Воинов требовалось удержать противника, который прорывался не вверх по переходу, в покои правителя, а вниз – в секретные подвалы, куда уже давно отступил и Главнокомандующий, и остатки ордена.