Кровь Вампира
Шрифт:
Сильные порывы ветра почти сбивали попа с ног, но он стоял как вкопанный, поглощенный невиданным зрелищем. На горизонте появился новый свет, катившийся, как волна. Он приближался. Вскоре стали видны четыре фигуры всадников. Они неслись галопом, и земля вздрагивала под ударами копыт их коней, а вместо пыли под ними клубились дым и огонь. Лиц не было видно, лишь глаза мерцали красным огнем. Всадники скакали прямо через лес к городу, и могучие сосны не доставали даже до коленей их коням.
Деревья под ними вспыхивали и сгорали, как спички, позади оставалась выжженная пустыня, по которой разносило тучи пепла.
Отец
На месте города виднелись груды битого кирпича, среди которых белели кости и черепа. Одна только церковь продолжала стоять, как ни в чем не бывало.
Небо вновь стало чистым, хотя солнца не было видно.
Священник почувствовал, что ему предстоит увидеть что-то еще более невероятное и оказался прав.
Небо становилось все светлее, одна его часть уже сияла нестерпимым блеском, как солнце с ясный день. Сияние это имело какую-то странную форму. Наконец поп разглядел, что это гигантский трон, возвышающийся над пустыней, как горный массив.
Как только очертания престола оформились, земля как будто ожила. Поп с ужасом видел руки и головы людей, выбирающихся на поверхность прямо у него из-под ног. Многие из них уже были полусгнившими, от других вообще остались только кости. Но сейчас эти остатки заново оживали, обрастая плотью и одеждой.
Те, кто уже выбрался из могил, спешили в сторону трона, образуя огромную и разношерстную толпу, в которой немецкий солдат с автоматом на груди шагал рядом со скифом, одетым в волчьи шкуры, а крестьянка в расшитой украинской сорочке отталкивала графиню, усыпанную бриллиантами. Люди покрыли всю пустыню, поднимая тучи пыли, но вокруг священника образовался небольшой островок свободного места, который толпа почему-то огибала, как река огибает скалу. Отец Василий хотел устремиться за всеми, но тут кто-то тронул его за плечо:
— Не спеши, твой час еще не пришел.
Священник оглянулся. Перед ним стояло невиданное существо. Хотя у него были человеческие черты лица, это был не человек. Оно выглядело намного человечнее самого человека, так же, как человек выглядит человечнее обезьяны. Его светлая кожа казалась прозрачной, а большие голубые глаза смотрели успокаивающе.
За плечами его клубилось, нечто похожее на облачка, и Василий понял, что это крылья.
— Твой путь еще не закончен! — произнес ангел, почти не шевеля губами. — Ты должен победить зло, грозящее твоему городу. — продолжил он.
— Какое зло? — хотел спросить священник, но слова застыли у него в горле.
Ангел указал на колокольню церкви, и отец Василий, увидел, что там прячется что-то темное, с недобро горящими глазами.
Все в его глазах стало расплываться. Исчез ангел, затем толпа живых мертвецов. Он еще успел оглянуться и увидел фигуру на троне, но разглядеть лица уже не смог.
— Отец Василий! — тряс его служка.
Он лежал навзничь на церковном дворике. Небо было чистым, город стоял цел и невредим. Василий бросился к колокольне, но и там никого не было.
Ночной бар «Арлекино» был самым солидным заведением своего рода в Лесогорске, хотя у людей из городов покрупнее и внешний его вид и обстановка внутри могли бы вызвать разве что ностальгию по временам воинствующего
Сегодня же была не суббота и тем более не праздник. Молодой, но опытный бармен Эдик скучал за своей стойкой, изредка бросая взгляд на экран телевизора. Он надеялся, что еще не вечер, и клиенты еще будут.
Но когда стрелки часов приблизились к десяти, его оптимизм стал угасать. Он поглядывал в зал. В углу сидели две местные потаскухи — Наташка и Катька. Но, кажется, ловить им сегодня было нечего. За вечер в баре побывали лишь пара алкашей, зашедших остограммиться после рабочего дня. Только около одиннадцати в дверях показалась новая фигура. Эдик внимательно взглянул на новоприбывшего и отметил, что эта личность ему не знакома. Он сразу же про себя окрестил его Заезжим. Это был высокий мужчина, кажется молодой. Его фигуру скрывал длинный дорогой плащ, а лицо — спутанные черные волосы. Поигрывая ключами от машины, он направился к барной стойке.
— Добрый день. — непривычно поздоровался он, и Эдик непроизвольно взглянул на часы (что же, у всех разные понятия про день).
– Чем у вас можно согреться?
Наполняя рюмку, бармен бросал на посетителя беглые, но цепкие взгляды. Впрочем, ему мало что удалось разглядеть. Длинные волосы спадали на лоб клиента, закрывая глаза. В тусклом свете хорошо было видно лишь нижнюю часть лица — костлявый подбородок, тонкие губы, очень бледная кожа.
Осушив второй бокал, незнакомец развернулся, прислонился к стойке и оглядел зал:
— Что-то сегодня у вас не густо народу. И девочки скучают.
Он быстро наклонился к бармену:
— Как они?
Не желая отпугивать клиента, Эдик процедил:
— Первый класс, вторая свежесть.
— Понял… — выпрямился гость. — Пойду познакомлюсь.
Через пятнадцать минут Заезжий уже заказывал шампанское и шоколад, что-то оживленно рассказывал девочкам, а те, как всегда хохотали.
Тут на сцене появились новые действующие лица. Этих троих Эдик знал — местные ребята, быки, каких много. У одного была кличка Боксер, имена других бармен не помнил, так как без своего вожака они не появлялись. Как только у них появлялись какие-то деньги, они их тут же прогуливали в этом кабаке с таким форсом, будто это самый шикарный парижский ресторан. Сейчас Боксер своими тупыми поросячьими глазками уставился на столик, за которым кутил этот волосатый с девками. Эдик знал, что это означает — в баре, конечно, они драться не будут, иначе это будет их последнее появление здесь, но вот на выходе они его точно встретят.
Этим они довольно часто промышляли — настоящие шакалы, которым только и хватает ума, чтобы обчистить втроем одного пьяного. Сейчас они направились вглубь бара, и заняли места совсем рядом с этим парнем.
Разговаривали они нарочно громко, чтобы соседям все было слышно — дешевый прием.
— Я пацаны, так пидоров не люблю. — без предисловий начал Боксер. — Убивал бы…
Намек был более чем прозрачный, но их сосед только тряхнул своими локонами, словно ничего не услышав.
— Что-то у нас неместные появляться стали. — рокотал Боксер. — Раньше они совесть имели, а теперь…