Кровь Василиска. Книга VI
Шрифт:
Сейчас она была слишком слаба, что было неудивительно, учитывая, какой ритуал она провела.
Вождь подошел к дочери и взял ее на руки.
— Оже-ре-лье, — прошептала иная и протянула ему украшение.
Избранник Угла взял его в руки и накинул на шею.
— Хо-чу до-мой, — произнесла его дочь слабым голосом. И сердце друида сжалось.
Первый раз в жизни он видел дочь в таком состоянии.
— Конечно, — кивнул он девушке. Взяв из ее ослабевшей руки нож, убрал его в поясные ножны и пошел в сторону их деревни.
— Спо-й, как в де-тстве, — попросила
Давно дочь не просила его об этом. Она всегда была очень сильной и независимой. И, признаться честно, он даже не помнил, когда последний раз пел для нее.
Скорее всего, это было еще даже до того момента, как все они приняли благодать Древа Разложения и изменились.
— Я люблю твои волосы. Опусти, пусть растут, — запел Избранник Угла колыбельную, которую пел, когда его дочь была еще очень маленькой. — Я неслышимым голосом буду рядом и тут. Не глупыми буквами, а щекой по щеке. Не сердечными муками, а рукой на руке. — Он шел и пел, пока его ослабевшая дочь не закрыла глаза, и ее дыхание не выровнялось. Шаманка погрузилась в целебный сон.
«Пусть мы не ошиблись… Пусть мы не ошиблись… Великая Матерь не позволь нам этого… Пусть это будет избранный… Он ведь даже не представляет, на какие жертвы она пошла, чтобы защитить его, » — подумал друид, смотря на спящую девушку у него на руках.
Надеюсь, эта сила ему никогда не пригодиться. А иначе быть беде… Его дочь… Она может этого не пережить…
Глава 16
Я не сразу понял, что произошло, после того, как Багровый Палач ударил по мне своим заклинание. На какой-то момент мне показалось, что время на мгновение остановилось, а затем я ощутил очень мощный магический всплеск, за которым последовала яркая вспышка.
Я закрыл глаза, а когда открыл их, увидел Винсента Рошфора, все тело которого было покрыто бушующем пламенем, от которого исходил настолько сильный жар, что я сам чуть не поджарился, благо меня спас магический доспех, в который я немедленно начал закачивать еще больше маны, чтобы он не разрушился.
Но, что же такое произошло?
Признаться честно, я думал, что мне конец, и даже успел уже попрощаться со столь недолгой, но насыщенной жизнью, которую я прожил в этом мире.
Но я был, почему-то жив, а вот старший сын семейства Рошфоров выглядел неважно. Уж не знаю, почему его заклинание обратилось против своего владельца, но сейчас я ему не завидовал.
Бедолага продолжал гореть и все его попытки затушить себя были тщетны. Я отступил от Винсента назад и достал шпагу. Сейчас он был максимально уязвим и можно было добить его, что я и попытался сделать.
Не только ради мести за то, что он сам хотел убить меня, но и для того, чтобы закончить его муки. Удар был молниеносным и очень точным. Острие шпаги должно было войти ему прямо в сердце, но этого не случилось.
Лезвие, как и моя рука, остановилось в каком-то миллиметре от тела Багрового Палача, врезавшись в невидимую преграду.
«Защитные артефакты, не иначе», — сразу же понял я, наблюдая за тем, как Винсент продолжает гореть.
Но
«Он жив?!» — я подбежал к огненному магу и коснулся его шеи, которая была черная от покрывшей ее копоти.
«Ничего себе! Жив», — удивился я, когда нащупал пульс.
Я использовал магическое зрение, и в первые несколько секунд не поверил своим глазам.
«Нет, этого не может быть», — подумал я, и вернувшись к обычному зрению, затем вновь воспользовался магическим взором.
Ничего не изменилось и сейчас я отчетливо видел, как остатки огненного магического сердца затухают в теле Багрового Палача.
— Люк! — рядом со мной оказался Жумельяк. — Вы как? — спросил он.
Я повернулся к Жозе и ужаснулся. Все открытые участки его кожи покрывали сильнейшие ожоги и при этом он еще находил время беспокоиться обо мне.
«А что с остальными?!» — я посмотрел на Де’Жориньи и Де’Аламика.
Маг земли дымился, но выглядел нормально. Видимо, как только температура от сферы Багрового Палача начала увеличиваться он использовал заклинание, укрепляющее его тело, поэтому если и пострадал, то не сильно, а вот лекарь выглядел ничуть не лучше кардинальского сына.
— Со мной все нормально, — ответил я Жозе. — Но вам с Анри точно нужна помощь! — добавил я и показал на Пересмешника, которому удерживаться на ногах помогал Жуль.
— У меня есть зелья! — произнес Жумельяк и потянулся к поясу.
Маг воздуха выругался.
— Все сгорело в форте! — сквозь зубы процедил он.
— Держите, — я залез в магическую сумку и выудил из нее два сильных зелья, которые хранились у меня на самый черный день. — Пейте!
— Благодарю! — кивнул Жозе и взяв одно из них, откупорил крышку и выпил его, а затем подошел к здоровяку и Пересмешнику и помог второму выпить оставшееся.
— Что с Рошфором? — убедившись, что Де’Аламик все выпил, не оглядываясь на меня, спросил кардинальский сын.
— Жив, — ответил я, снова проверив его пульс.
А затем я вновь использовал магический взор и чуть было не открыл рот от изумления. Несмотря на то, что Багровый Палач был жив, его магическое сердце полностью сгорело и магии в его теле не осталось.
— Люк, с что с вами? — ко мне подошел Жумельяк.
Несмотря на то, что он выпил зелье, выглядел он до сих пор ужасно, что было неудивительно, учитывая, что даже в этом мире, где так много магии, зелья не работают мгновенно и не вылечат столько сильные повреждения за несколько минут.
«Сказать или не сказать?» — подумал я.
А, ладно…
— Багровый Палач лишился магии, — честно сказал я Жозе.
— Что… Что вы сказали, Люк? — спросил он после небольшого ступора, который продлился несколько секунд.
— То, что слышали, дорогой Жозе. Рошфор начисто лишился магии, — ответил я, смотря на сгоревшее магическое сердце Багрового Палача.
На несколько секунд Жумельяк снова впал в ступор.
— Я даже спрашивать не буду откуда вы это узнали, Люк, — произнес он, смотря на Винсента, который лежал без сознания.