Кровь Василиска
Шрифт:
В больших глазах у неё появились слезы. Долбанный ублюдок… Я пару раз вдохнул и выдохнул, усмиряя гнев.
— Так, иди спать. Бери сладости, и чтобы глаза мои тебя больше не видели, — я допил чай и поставил чашку на поднос.
— Спасибо, господин, — впервые за то время, пока она была здесь, Белла подняла глаза и посмотрела на меня.
«Чудной красавицей вырастет», — подумал я, смотря на веснушчатое лицо с глазами цвета дикого изумруда.
— Все, бери сладости и уходи, я хочу спать, — пробурчал я, и девушка
Она быстро справилась с посудой, а часть печенья ушла в карманы, после чего она взяла поднос и остановилась уже в дверях.
— Большое спасибо, господин! Большущее! — она мне мило улыбнулась, а затем исчезла за дверью.
«Испортит он девчонку», — подумал я, когда вновь остался в комнате один.
«Всех все равно не спасти», — я встал и затушил свечу, а затем лег на кровать.
«А жаль», — была моя последняя мысль и, закрыв глаза, я уснул.
На следующее утро за столом нас обслуживал молодой паренек, который, судя по лицу и крупному носу картошкой, был сыном хозяина таверны, ибо уж больно был похож на него.
Беллы, к слову, нигде не было видно.
Странно, неужели…
Я посмотрел на хозяина Сытого борова, но тот был занят своими делами, поэтому не обращал на меня никакого внимания.
— Чего изволят господа? — тем временем поинтересовался пацаненок.
— Завтрак. Пара яиц, бекон, свежий хлеб и пару кружек морса, — ответил я, продолжая высматривать Беллу в залах.
— Что-то не так, господин? — разумеется, мое поведение не осталось для Фредерика незамеченным. Поэтому, когда хозяйский сынок ушёл, я рассказал ему историю о том, что случилось вечером. — Не удивлен, — спокойно ответил вояка. — Такое случается сплошь и рядом. Не завидую я ей.
— Это да, — я тяжело вздохнул. — Думаешь, теперь будет под всех ее класть?
— Скорее всего, да, — кивнул слуга. — Она красивая, а пара дополнительных серебрушек никому не будут лишними, — добавил мой собеседник и тоже осмотрелся по сторонам.
— Жаль девчонку.
— Да, но ничего не поделать. Такова судьба, — ответил мне Фредерик, и я невольно сжал кулаки.
Судьба, значит…
Я резко встал из-за стола и направился к стойке.
Вояка тоже поднялся и последовал за мной.
— Где девушка, которая вчера приходила ко мне? — спросил я хозяина Сытого борова, который при моем приближении закончил говорить с каким-то мужчиной и сразу же натянул на свое широкое лицо улыбку.
— Девушка? Вы про Беллу? — спросил он, и я кивнул. — Понравилась?! — спросил мужчина, который всем своим видом олицетворял название своей таверны.
Признаться честно, хотелось врезать ему по роже, но я подавил это желание. Не думаю, что даже благородный вроде меня может вот так просто и ни за что избивать любых не понравившихся ему людей.
— Да. Я могу с ней поговорить? — спросил я, и улыбка на его лице стала
Почувствовал жажду наживы? Что ж, в этот раз он ошибся.
— Позови Беллу, — шикнул он своему сыну, который уже вовсю крутился рядом.
— Прошу, господа, садитесь за стол. Девушку скоро приведут, — услужливым голосом произнес хозяин Сытого борова, и мы вернулись к столу.
— Господин, могу я узнать, что вы задумали? — в свойственной ему сдержанной манере спросил Фредерик.
— Хочу взять ее с собой в поместье, — честно ответил я.
Мой собеседник нахмурился, но спорить не стал. А спустя пару минут к нам привели Беллу.
— Кто это сделал? — я встал из-за стола и посмотрел на хозяина таверны, который стоял вместе со своим сыном.
Видимо, выглядел сейчас я довольно устрашающе, потому что они начали осторожно пятиться назад.
— Я упала, господин, — ответила девушка, опустив глаза.
— Она очень неуклюжа и… — одного моего взгляда хватило, чтобы толстяк замолчал.
— Дай руку, — сказал я, видя, что Белла старательно пытается скрыть их у себя за спиной.
Дрожа, она выполнила мой указ.
Как я и думал, ее запястье представляло собой сплошной синяк.
Я обошел официантку и, взяв хозяина Сытого борова за грудки, спросил:
— Что она сделала?
Толстяк запыхтел, но ничего не ответил.
— Если мне придется повторить этот вопрос, клянусь, ты об этом пожалеешь, — процедил я сквозь зубы.
— Украла! Она украла сладости! — за отца ответил его сын.
— Сладости? — я не мог поверить своим ушам. Под глазом у Беллы красовался смачный синяк, ее верхняя губа была разбита, на запястье огромная гематома, и все это из-за печенья?
Мне стоило больших трудов не размазать эту семейку по стенам их же таверны.
— Собирайся, ты поедешь с нами, — произнес я, глядя на девушку, которая дрожала, словно осенний лист на ветру.
— Не могу, — сквозь слезы ответила она и покачала головой.
— Почему? — спросил я, отойдя от хозяина Сытого борова и его сына.
— У меня младший брат. Он сильно болен и деньги…
— Ты, говорила, что мать мертва, а отец?
— Мы его никогда не знали.
Я посмотрел на Фредерика, и он развел руками в стороны, мол, «вы эту кашу заварили, вам и расхлебывать».
— Хорошо. Собирайся и бери с собой брата. Вы едете со мной, — решил я, и Белла, подняв свои изумрудные глаза, в которых я увидел лучики надежды, посмотрела на меня.
— Господин, вы не шутите? — дрожащими губами спросила она.
— Нет, — ответил я и положил руку ей на плечо. — Иди, — я слегка подтолкнул ее, и девушка поспешила в сторону выхода.
Я же вернулся к разговору с отцом и его сыном.
— Вы избили ее из-за печенья? — холодным тоном процедил я.
— Воровство есть воровство, — ответил хозяин Сытого борова.