Кровь времени

Шаттам Максим

— Согласен, нужно подходить к его показаниям с осторожностью, но он действительно что-то видел — я заметил неподдельный ужас в его глазах. И описания, данные обоими свидетелями, совпадают!

— Образ мыслей, общий для всех представителей простонародья. У них одни и те же ценности, одни и те же мифы, поэтому, когда один из них принимает за монстра калеку, убегающего после совершения кражи, другие следуют тем же путем.

— Послушайте, возможно, у нас есть шанс поймать это существо, если мы разместим наших людей в самом квартале. Торговец сказал

мне, что видел монстра трижды в течение трех недель. Каждый раз это происходило в тот момент, когда он выходил ночью на крышу покурить — у него бессонница.

Джереми залпом допил остатки вина и покачал головой.

— Не стану я заставлять три десятка человек дежурить по ночам в течение одной или двух недель из-за того, что некий страдающий бессонницей меланхолик якобы наблюдал, как под его окнами проходит чудище, которым его пугали в детстве. У нас есть дела поважнее.

— Какие же?

— На завтрашнее утро у нас назначена встреча с директором школы Кеораза.

Азим помолчал, переживая крушение своих планов.

— Как вам удалось этого добиться? — спросил он наконец.

Джереми многозначительно улыбнулся, собирая остатки соуса в тарелке кусочком хлеба. У Азима возникло впечатление, что английский коллега с начала ужина ожидал, когда же беседа дойдет до этого вопроса: тот сделал паузу, чтобы прожевать хлеб, отодвинул тарелку и с нежностью произнес:

— С помощью женщины, друг мой.

Азим подносил уже ко рту стакан с водой, но застыл.

— Когда-то я любил женщину, которая сегодня является супругой мецената, основавшего интересующее нас учреждение, — продолжал Джереми.

— Господина Кеораза?

Джереми теребил салфетку. Азим увидел, как при упоминании фамилии мецената англичанин сжал ее с такой силой, что побелели пальцы.

— Именно. Касса школы пополняется из его бумажника, но есть еще и директор, господин Хэмфрис.

— И вы все еще поддерживаете связь с этой женщиной?

— Если это можно назвать связью. Но я так хорошо знаю это заведение потому, что Иезавель работала там на добровольных началах. Признаюсь, ради нее я также в этом участвовал.

— Вы?!

Всем известный образ одинокого и неразговорчивого детектива Мэтсона не имел ничего общего с этой картиной: влюбленный Джереми работал добровольцем в приюте для ребят из неблагополучных каирских семей…

— Да… это длилось несколько месяцев — осенью и зимой двадцать шестого года. Затем мы расстались.

Джереми сказал это тихим голосом, в его позе чувствовалось гораздо меньше уверенности, он подался вперед, опершись на локти.

— Сколько времени прошло с тех пор, как вы расстались с этой женщиной? — поинтересовался Азим.

— С января прошлого года… чуть больше года. Она познакомилась с будущим мужем на вечеринке в честь Нового года, во время ужина, устроенного основателем учреждения для всех работавших там добровольцев.

— Вы тоже там были?

Джереми закрыл глаза в знак подтверждения. Азим в ответ прикусил губу.

— Как бы там ни было, это совпадение нам поможет, —

заметил египтянин.

— Английское общество в Каире в конечном счете ограниченно. Очевидно, что рано или поздно человек неизбежно начинает искать себе пару среди узкого круга своих знакомых. Не назвал бы это совпадением, не более чем предсказуемая неизбежность. Кстати, мои поздравления в связи с установлением личности мальчика! Узнал об этом только что, когда зашел в бюро.

— Я встретился с его семьей и сообщил о его смерти. Теперь нет ни малейшего сомнения, что в школе Кеораза учились все жертвы.

Джереми провел рукой по осунувшемуся лицу, подозвал проходившего неподалеку официанта и заказал еще вина.

— Могу я попросить вас об услуге, Азим? До завтрашнего утра не говорите больше на эту тему… Буду вам очень признателен.

Для Азима эта просьба прозвучала как неожиданный удар хлыстом. Ведь это же их работа, а Джереми еще и специально добивался, чтобы расследование поручили именно ему. Участие этой Иезавели в расследовании сыграло не последнюю роль в столь внезапной перемене его настроения — Азим мог в этом поклясться.

— Как пожелаете, — ответил он вслух.

Джереми взял большой стакан вина и разом выпил половину. На миг у Азима возникла внутренняя убежденность: англичанин что-то скрыл от него. Но эта уверенность поколебалась, а затем и развеялась так же быстро, как появилась.

Учреждение Кеораза находилось на длинной и широкой шариа Аббас, по соседству с католической церковью и зданием телеграфной и телефонной компании. Этим ранним утром по улице ехало множество машин — они сновали между трамвайными путями, наполняя пока еще почти прохладный воздух хриплым рокотом. Джереми в очередной раз поразился отчетливому контрасту между двумя городами, умещавшимися в границах Каира, — западным, с богатыми кварталами, организованными по-европейски, и восточным, где почти не было регулярной планировки.

Первый опирался на четкую структуру из перпендикулярных, широких, хорошо проветриваемых улиц с высокими современными зданиями европейских стилей архитектуры, тротуарами и газонами с декоративными кустарниками, магазинами, достойными Парижа, Лондона или Милана.

Второй город скрывался под тентами восточных базаров, изобиловал извилистыми поворотами, тупиками и узкими проходами. Стоящие здесь в течение многих веков здания отражали стили различных исламских культур, сменявших друг друга в Каире.

Западный город отличался чистотой, отсутствием неприятных запахов и разнообразием роскоши. По вечерам сдержанный смех молодых англичан смешивался здесь с шумным хохотом французов и итальянцев.

Восточный город скрывала завеса пыли; тут пахло кожей, экзотическими травами, потом массы людей, скученных на небольшой территории. Ночью с высоты тысячи минаретов доносилось пение муэдзинов; оно терялось в уходящей за горизонт мешанине разнородных крыш, которая походила на внезапно окаменевший морской шторм.