Кровь вторая. Орда
Шрифт:
— Какую сшибку? — недоумевая выдавил из себя он, — ты ж небось и стрелять то разучился?
— Ну, это мы ещё посмотрим, — разгорячился Куруш, скидывая с себя пояс с акинаком и длинным кинжалом, пурпурный, мидийского покроя балахон на землю и туда же отправляя белую царскую шапку, чем-то напоминающую кастрюлю с короткой фатой, прикрывающей плечи и шею со спины.
Оставшись в узких кожаных штанах, ещё ордынского кроя, коротких сапожках, из тех же степей, он вновь поднял лук, расправил плечи и начал разминаться.
— А как же вино? — заканючил Уйбар, — я пить хочу.
— А давай так. После каждого выстрела, выпиваем по
— Ну ты даёшь, — только и смог вымолвить урартец.
— А между выстрелами и вином, заодно и поговорим.
Уйбар раскрыл рот, собираясь ещё что-то сказать, но тут от дома выскочила прислуга и вереницей, бегом, мелко семеня, направилась в их сторону, неся в руках вино и угощения. Впереди семенила молодая и очень красивая женщина, судя по дорогой одежде, явно не из прислуги. Подбежав почти в плотную, она стыдливо подняла глаза, лишь мельком взглянув на полуголого гостя — великого царя и тут же, по-собачьи предано, уставилась на Уйбара.
— Это кто? — без зазрения совести поинтересовался Куруш.
— Зарухи, — необычно для себя, как-то застенчиво ответил ему хозяин и забрав из её рук кувшин, повелительным тоном распорядился, — приведи сына. Пусть царь оценит, пока трезв.
Та кивнула и кинулась обратно в дом.
— Это не одна ли из тех, ради которой, ты по молодости кинулся в бега? — усмехнулся Куруш, почему-то сразу догадавшись.
— Точно, — не стал юлить Уйбар, — представляешь, скакал я по степям, скакал. Вернулся, а у меня уже сын вырос.
— Ты никак женой решил обзавестись? — ехидно растянулся в улыбке Куруш, — одобряю.
— Посмотрим, — буркнул пройдоха, тоже сбрасывая бронь и приводя себя к голому торсу.
Вскоре Зарухи привела маленькую копию Уйбара. Мальчик лет десяти, старался держаться, как взрослый. Почтенно и уверенно, но заливший лицо румянец, портил ему весь антураж. Одет он был по последней мидийской моде, вычурно и броско, как высокородный, только на поясе вместо акинака, который был для него ещё велик, висел, хорошей работы, кинжал. Куруш внимательно осмотрел мальчика и с огорчением отметил, судя по его упитанности и не развитости, что перед ним, не сын воина.
— Как звать? — спросил он его, надменно царским тоном.
От этого, вся напускная стать с ребёнка слетела. Он сжался и одними глазами, но очень жалостливо, посмотрел сначала на мать, а затем на отца, которые стояли рядом и сами тупили взгляды. Затем, мальчик тоже опустил глаза, как и его родители и тихо, тонким, девичьим голосом ответил:
— Баб.
— И чем ты занимаешься, Баб? — продолжил допрос Куруш.
Мальчик вновь, искоса, взглянул на мать, тяжело вздохнул, понимая, что она не поможет и начал отвечать:
— Учу языки. Вавилонский, ассирийский, египетское письмо, греческое немного, умею считать и писать.
— Ха, — неожиданно повеселел царь и подойдя к Уйбару, положил ему на голое плечо руку. Уйбар ответил тем же, — учёным значить будешь. Это хорошо. Нам учёные люди, ой, как нужны.
Мальчик даже расцвёл от его слов, поднимая на них свои повеселевшие глаза.
— Я буду хорошо учиться, — тут же пролепетал он.
— Вот и молодец, — вмешался, явно раздосадованный, стесняющийся всей этой сцены Уйбар и обращаясь к Зарухи, скомандовал, — оставьте нас. У нас тут, дела царские.
Женщина тут же кинулась к Бабу и схватив его в охапку, чуть ли не силком, потащила
— А что ты хотел? — как бы отвечая на незаданный вопрос, пробурчал Уйбар, — я по степям скакал, скакал, а им мамки-няньки занимались. Теперь уж поздно из него рубаку делать.
— Не надо из него ничего делать, — примирительно похлопал его по плечу Куруш, — пусть учёным растёт. От иного учёного, толку больше, чем от целой армии. Я вот в этом царском говне поплавал и понял, что державами править, надо голову на плечах иметь, а не умение мечом махать. Я бы за пару учёных, при себе, кто бы помог в этом дерьме разобраться, горы золота бы отсыпал. Это тебе не в походы за добычей ходить, да, девок по ночам портить.
— А, — махнув рукой прервал его Уйбар, — давай выпьем. Пить больно хочется.
И они выпили по первой. Стрельнули по стреле. Оба попали.
— Вот о чём я хотел с тобой поговорить, — начал неспешно Куруш, — намедни я собираюсь взять Умутсу в жёны. Иштувегу, по всем канонам, официально передаст мне власть, и я стану царём Мидии по праву закона.
— Тебя и так все признали царём и без этого представления, — наливая новую порцию, проговорил задумчиво Уйбар, явно слушая внимательно и стараясь предугадать ход мыслей друга.
— Знаю, но так надо и я сейчас объясню почему.
Куруш осушил налитый кубок и отломил кусок горячей лепёшки.
— Как ты думаешь, почему Иштувегу, так бесславно проиграл? — спросил Куруш в упор уставившись на Уйбара.
— Потому что всю страну против себя восстановил, своими зверствами.
— Нет, — тут же усмехнулся царь, — ты зришь по верхам, а не вглубь. В истории было много правителей, что держали свои страны в страхе и не одна так не разваливалась, как Мидия. Дело не в этом. Любое государство, стоит на четырёх столбах, как на сваях. Армия, вера, управление и торговля. Нельзя отдавать предпочтение одному из столбов за счёт другого. Все четыре, должны быть одинаково устойчивы, чтобы здание не завалилось. А для этого, армия должна подкрепляться богами, иметь возможность управлять и быть экономически заинтересованной, чтоб здание государства, стояло, как можно устойчивей. Тоже касается веры, с её магами и аппаратом управления, с его бюрократами, собирающими казну и с дельцами, производящими и торгующими, и при этом, кормящими страну.
Стрельнули ещё, по очереди, разок. Вновь наполнили кубки. Продолжили.
— Иштувегу грубо нарушил этот принцип равновесия и именно, за это поплатился. Из четырёх столбов, жирным стал, только столб магов. Но это лишь одна из его ошибок. Вторая, заключалась в том, что он не смог правильно распорядиться огромными землями, прибранными ещё его отцом Увахшатра. Он считал, что залогом его благоденствия, будет покорность и раболепство порабощённых народов и сделал всё, чтобы все царства, вошедшие в империю, сидели смирно и регулярно платили дань. Ему этого было достаточно. Кстати, ещё по ордынским делам, я понял, насколько такой подход к завоёванным землям, ошибочен. И за примером далеко ходить не надо. Хотя бы взять нас. Почему, ты думаешь, нам так легко удалось поднять Персию на бунт, да потому, что она к этому была готова, а мы, стали лишь тем камушком, который срываясь с горной кручи, вызывает лавину. И в таком состоянии находятся все окраинные государства нашей, теперь, империи. Все!