Кровь за кровь
Шрифт:
– Да, – решил Панда. – Чехи любят подлянки устраивать.
«Чехами» он называл всех кавказцев, начиная от чеченцев и заканчивая, допустим, дагестанцами, о существовании которых не подозревал. Были у него в лексиконе и другие прозвища, но сейчас их было лучше не употреблять.
Как и было договорено, наружу выбрался только он и Шурик. Чебурек остался в салоне, держа на прицеле дверной проем и охраняя таким образом заветные ящики. Конечно, не будь у парней прикрытия, они бы не имели ни малейших шансов отбиться от превосходящих сил противника. Но прикрытие имелось, а кавказцы не проявляли
– Мы без стволов, – сказал один из них с характерным акцентом. – Чисто по делу. Вы нам рыжье, мы вам – зелень.
– Где бабло? – спросил Панда, озираясь.
– В багажнике, – показал кавказец. – А товар где?
– Внутри. Тащи зелень.
– Так не пойдет. Давай частями. Ящиков сколько?
– Двадцать, – ответил Шурик, пристукнув зубами.
Дождь ослаб, но продолжал моросить, попадая на темечко и за воротник.
– А у нас семь сумарей, – сказал кавказец. – По лимону в каждом.
– Будем проверять, – предупредил Панда. – Тащите две сумки, а мы вам ящик выставим.
– Погоди, – вмешался другой кавказец, вклинившийся не только в разговор, но и в пространство между Пандой и Шуриком. – Пятьдесят кило разве два лимона стоит?
Вопрос застиг сибиряков врасплох. Пока они думали, Чебурек, сидящий внутри микроавтобуса, успел и вспотеть, и продрогнуть. Ему не было видно напарников, оттесненных кавказцами. Он размышлял, не высунуться ли для порядка, когда в салон что-то влетело, упало, покатилось и взметнулось такой громоподобной, такой яркой вспышкой, словно шаровая молния взорвалась.
Когда ослепший и оглохший Чебурек пришел в себя и начал помаленьку видеть и слышать, он уже не сидел возле ящиков, а лежал на мокром асфальте, лоснящемся от света фар. Прямо перед ним судорожно открывал и закрывал рот Панда, как будто все хотел зевнуть и никак не мог. Он лежал на боку в луже, густой и черной от натекшей крови. На его горле зиял ножевой разрез, похожий на улыбку.
Вокруг ходили кавказцы, переносящие ящики в машины, которых стало больше, пока Чебурек находился в отключке. Он повернулся и увидел голову Шурика. Туловище распростерлось поодаль, как будто никогда не имело никакого отношения к отрезанной голове. Через него то и дело перешагивали чьи-нибудь ноги. Одна пара задержалась возле Чебурека, переломилась в коленях, и перед ним возник присевший на корточки кавказец, который начал переговоры.
– Ты хоть врубился, что это было? – спросил он с улыбкой.
– Нет, – признался Чебурек.
Его опять морозило. Он решал, под какую машину будет сподручнее заползти, когда братва откроет огонь по чехам. Почему они до сих пор не стреляют?
– Светошумовая граната, – пояснил кавказец. – Спецназовская. Как ощущения?
– Сильно, – оценил Чебурек, косясь в сторону леса.
– Подмоги ждешь? – догадался кавказец. – Напрасно. Мы их тоже зарезали. Наши были уже на местах, когда они пришли. Такие дела. – Он достал нож. – Ладно, мне пора. Глаза закрой.
Вместо того чтобы подчиниться, Чебурек вытаращился и стал горячо просить, чтобы его не убивали, чтобы отпустили, потому что он никому… никог… ниче…
Не дослушав, кавказец схватил Чебурека за волосы, заставил его запрокинуть голову и с силой провел острием по
Дверцы машин захлопали, завелись двигатели, в сыром воздухе резко запахло выхлопными газами. Вскоре стало тихо, если не считать шороха шин на трассе и капели после дождя. Чебурек уставился в глаза Панды, который уже не двигал ртом, а лежал неподвижно с потухшим взглядом. Казалось, он только что узнал нечто такое, после чего потерял всякий интерес к происходящему на земле. Чебурек почувствовал, что засыпает, и обрадовался отсутствию боли. Дальше он пока не заглядывал, поэтому решил, что умрет легко. Что делали бы мы, люди, без этого счастливого заблуждения!
28 ноября. Вечер Ресторан «Гасиенда»
Переверзин был приятным, обходительным мужчиной с большими крестьянскими руками и маленькой, вытянутой и сплюснутой, как у младенца, головой. Женская половина банка «Мидас» считала его красавчиком. Если бы не своеобразное строение черепа, Переверзина можно было бы легко принять за Джо Тривиани из «Друзей». Алена не помнила фамилии актера, сыгравшего в сериале, но с общей оценкой была согласна.
Обладал Переверзин еще одним достоинством, о котором знали немногие. Как бы поделикатнее выразиться? В общем, в банке ходили слухи, что большие у него не только руки, но и еще кое-что.
С одной стороны, это настораживало. Чье-то свидетельство столь деликатных подробностей подразумевало наличие у Переверзина как минимум одного служебного романа. С другой стороны, Алена Осокоркова не собиралась за него замуж. Ей было просто любопытно. И вообще, Антон Переверзин, как уже отмечалось, был привлекательным мужчиной. Чем завершится посещение ресторана со жгучей текилой и острыми мексиканскими блюдами? Алена не знала. И эта неопределенность приятно щекотала ее нервы, возбуждая интерес… и не только.
– Ну что? – Переверзин элегантным жестом поправил манжеты, демонстрируя янтарные запонки в золотой оправе. – Будем заказывать?
Алена оторвала взгляд от раскрытого меню.
– Я бы попробовала тако, – сказала она, соблазненная фотографией поджаристой лепешки, начиненной всякой всячиной. – С красной фасолью.
– Принимается, – кивнул Переверзин. – Мексиканский ресторан без текилы и тако – нонсенс.
– Знаешь, – произнесла Алена с сомнением, – я, пожалуй, буду пить не текилу, а что-нибудь полегче. Вот например. – Она ткнула ногтем в меню. – Замороженную «Маргариту». С… с клубникой. Нет! С апельсином, чтобы не изменять традиции.
Апельсины представлялись ей такой же неотъемлемой приметой Мексики, как кактусы и сомбреро. Интерьер предлагал до отказа насладиться латиноамериканской экзотикой. На стенах висели индейские маски, гитары и рогатые черепа, подозрительно смахивающие на настоящие. Столы украшали индейские светильники из сушеных тыкв и деревянные подставки с резными орнаментами. Официанты ходили хотя и без усов, но в пончо и широкополых шляпах.
– Оглянись вокруг, Алена, – мягко предложил Переверзин. – Проникнись обстановкой. Стала бы ты пить «Маргариту», если бы сидела в настоящей таверне?