Кровь за кровь
Шрифт:
Оказавшись на улице, они медленно пошли по осеннему городу, любуясь удивительным разнообразием красок, разбросанных всюду осенью. Тревожно шуршала под ногами жухлая листва. Ярко-желтое солнце поразительно вписывалось в осенний пейзаж. Оно уже не грело, но, разбрасывая вокруг свои нежные лучи, создавало великолепие оттенков, и пройти мимо и не обратить внимание на эту красоту было невозможно. Сергей с удовольствием наслаждался чудесами природы, а Василий шел задумчивый и молчаливый.
— Может, сначала к Лановскому, а потом — в столовку? — неожиданно предложил он.
— Мне
Они прошли еще несколько метров, когда Василий, усиленно о чем-то думавший, вдруг остановился и спросил:
— Товарищ Панков, скажи — какое у тебя оружие?
Вопрос удивил Сергея, но он, пожав плечами, все же достал из кармана браунинг.
— Знатная штука! — усмехнулся Василий, примеряя пистолет к своей грубой крестьянской руке. — Для нервных барышень особенно… А хочешь, я тебе маузер достану? Думаешь, слабо?.. Да тут какая-то надпись! — воскликнул он, взглянув на пистолет. — «Лучшему стрелку Панкову С. П., Москва, М. Кедров», — прочитал восхищенный Василий. — Неужели Кедров — начальник особого отдела?
— Тот самый, — улыбнулся Сергей. — А маузер… маузер у меня свой был: другу оставил, на память… И если ты мне достанешь, буду очень признателен… А то действительно курам на смех. — Он подкинул браунинг вверх и ловко, как заправский ковбой, поймал его и сунул в карман.
Зачарованный Василий с восхищенной растерянностью смотрел некоторое время на Сергея, потом покачал головой:
— Ну, ты даешь!
— Ладно-ладно. — Сергей похлопал его по плечу. — Пошли.
5
Когда они с Василием подошли к небольшому, со вкусом отделанному особняку, Василий уверенно дернул за ручку звонка. Мелодичная трель оповестила хозяев о приходе нежданных гостей, и вскоре за дверью послышались шаги. На пороге показался высокий моложавый мужчина с черными волосами. На вид ему нельзя было дать более сорока лет. Светлый в полоску костюм явно от хорошего портного…
— Чем могу быть полезен? — с чуть вопросительным радушием произнес он, но, увидев за спиной Сергея Василия, широко распахнул дверь. — О, само ЧК пожаловало к нам в гости! Милости прошу — к нашему шалашу!
В просторной прихожей Сергей повесил свой вещмешок на вешалку и двинулся за хозяином. Они прошли в большую комнату, служащую, вероятно, одновременно и гостиной, и библиотекой, судя по тысячам книг, аккуратно уложенных по стеллажам.
После того как Василий с Сергеем присели на указанные им стулья, образовалась некоторая пауза: говорить вроде было не о чем, а хозяин дома, стараясь быть вежливым, не торопился выяснить цель визита «самого ЧК». Нарушил молчание Василий:
— Так мы, Ян Маркович, к вам по делу…
— В общем, догадался, — открыто, но с некоторым напряжением, как показалось Сергею, произнес Лановский.
Василий немного помедлил, не зная, как лучше приступить к цели визита, потом, решив, что нечего канитель разводить, прямо заявил:
— У вас места в доме много, и решено поселить у вас товарища Панкова.
— Вообще-то
— Ну, разумеется, разумеется! — живо произнес Ян Маркович, облегченно вздохнув.
Двери, ведущие во внутреннюю часть дома, были чуть приоткрыты, и Панкову показалось, что там промелькнула легкая женская фигура. Перехватив его взгляд, Ян Маркович улыбнулся и сказал:
— Думаю, что моя дочь — ваша ровесница: она хлопочет сейчас над обедом, и у вас еще будет возможность представиться ей, Сережа… Вы разрешите мне так вас называть?
— Извольте. — Он пожал плечами.
— Надеюсь, вы не откажетесь присоединиться к нашему столу?
— Нет-нет, спасибо! У меня есть талон в столовую, — запротестовал Сергей.
— В столовую? — рассмеялся Ян Маркович. — На первое — суп из воблы, на второе — сушеная вобла, на третье — кипяток! Нет и еще раз — нет! Ни о каких столовых и речи быть не может! Видите ли, Сережа, я забочусь не только о вашем желудке, я надеюсь, что ваше появление в машем доме несколько скрасит неизбежную домашнюю скуку…
Речь Яна Марковича текла непрерывно, но каждое слово он выговаривал необычно отчетливо, напоминая, пожалуй, иностранца, виртуозно владеющего чужим языком.
— Мы в этом городе не слишком давно, — продолжал Ом, — и до сих пор временами чувствуем себя довольно одиноко… Вы напрасно улыбаетесь, Василий! — сухо добавил он, заметив, что Василий хочет что-то шепнуть Панкову.
Чтобы как-то разрядить возникшую паузу, Сергей вытащл ордер и протянул Лановскому. Развернув, он внимательно прочитал, а потом сказал:
— Кстати, Василий, не могу понять, отчего вы не ладите с моей дочерью… Разумеется, у красивых девушек могут быть свои капризы, но, заметьте, это капризы красивых девушек. — Снова бросив взгляд на ордер, Ян Маркович с веселым вопросом в глазах уставился на j Василия: — Кажется, я узнаю, чья это рука!
— Точно — моя! — Лицо Василия расплылось в добродушной улыбке. — А как вы догадались?
— По… — Возможно, он хотел сказать «по ошибкам», но, взглянув на Василия, он дружелюбно развел руками: — По почерку! — И, не выдержав, заразительно рассмеялся.
Некоторое мгновение Василий размышлял: обидеться или нет, но посмотрел на улыбающегося Сергея и тоже захохотал.
— Ну, что ж, буду очень рад выручить губчека, — неожиданно натянуто проговорил Ян Маркович.
Отметив это, Сергей сразу одернул себя: кто же будет радоваться, что ему в дом навязывают постороннего человека, тем более когда за него ходатайствует ЧК.
— Теперь хоть поговорить с кем будет, — продолжал Лановский. — Я один живу, не считая дочери: молода слишком, да и скучно ей со мной… Несколько лет прошло, как ее мать тихо отошла в мир иной… Вам-то она будет | рада, несомненно рада… Ванда! — громко позвал он, и вскоре в гостиную вошла молоденькая высокая, в отца, девушка. Ее красивое, с маленьким, чуть заметно вздернутым носом лицо обрамляли две пышные, смолянисто-черные косы. Розовое, со всевозможными дополнениями, платье как нельзя лучше подчеркивало ее стройную и хрупкую фигуру.