Кровавая купель
Шрифт:
– И что дальше? – спросил я Сару. – У них есть план?
– План такой, чтобы найти безопасное место и осесть там общиной. По опыту получается, что когда они найдут место на пару дней, появляются Креозота, и приходится снова удирать.
– Общиной? Они считают эту общину постоянной?
– Так думает Мартин.
– Мартин Дел-Кофи? Слава Богу, что Он нам его сохранил. Черт, что там опять стряслось?
– Это Дэйв! – завизжала Вики. – Он выскочил из автобуса! Убегает! За ним гонится мистер Креозот!
Сара
– Он не убегает. Он увидел мальчика на обочине и теперь его спасает.
– Там Креозоты по всему полю! – Энн показала рукой.
– Энн, это пугала... уф, мы снова поехали.
Определилась система. Мы ехали по малым дорогам, потом колонна вдруг останавливалась. Дэйв перебегал дорогу и возвращался, ведя еще детей. Однажды мы подобрали пятнадцатилетнего парня, который вез в магазинной тележке мертвого племянника. На следующей миле мы сняли со стены двух девушек, одна из них промокла от крови с головы до ног.
Один раз Дэйв вынес из брошенного дома полумертвую от голода пятилетнюю девочку.
Мои чувства метались от раздражения к восхищению. Дэйв Миддлтон был чистюлей, церковной крысой – та порода, которую я презирал. И у него хватало духу входить в дома, где можно было напороться на полную комнату психов. Не было сомнений, что он решил спасти всех, до кого дотянутся руки.
Мы ехали. Иногда останавливались, и в передний автобус залезал пацан, спасенный святым Дэйвом Донкастерским от верной смерти.
Пригороды кончились, и началась сельская местность.
Сара вытянула шею, рассматривая что-то в поле:
– Вот одно из посланий, про которые они говорили.
– Каких посланий?
– Тех, что выкладывали Креозоты. Зеленая поверхность поля была выложена сотнями бутылок. Сверху нам было видно, что они образуют крест.
Когда мы проезжали, бутылки сверкали на солнце, как гелиограф.
– А с кем они хотят связаться? – спросила Вики, глядя большими глазами из-под очков. – С нами?
– Сядь и не мешай вести машину.
– Это они не с нами хотят связаться, – сказала Энн. – Нас они хотят убить.
Вики сказала:
– Мне одна девочка говорила, что мы очень грешили и Бог покарал нас, лишив разума наших родителей. Теперь они посылают ему послания и просят положить конец миру.
Я хотел было сказать одно только слово – “фигня”, как заговорила Сара:
– Это просто слухи... глупые выдумки.
– Нет, это правда! Эта девочка сказала, что когда мистер Креозот говорит, это не его голос, а голос Бога.
Еще того пуще. Креозоты просто шатались между деревьями, бормоча, как спятившие павианы. И только.
Сара обдумывала более практические вопросы.
– По-настоящему меня беспокоит, что делать, если кто-то заболеет. У нас нет врачебных знаний. Теперь даже аппендицит окажется убийственным.
– Не волнуйся, – ответил я. – Великий мистер Дел-Кофи разрежет тебе
– Мартин сейчас для нас очень ценен. Ник, и ты это не забывай. Вчера вечером он сказал, что учителя сейчас все равно что мертвы и мы должны учить друг друга, или человеческая раса вымрет.
– Вчера вечером? Ты и Дел-Кофи?
– Да, и Ребекка и Дэйв – мы обсуждали, что мы должны делать, чтобы учредить жизнеспособную общину.
– Любопытно.
Она срезала меня взглядом и стала смотреть вперед, рассеянно наматывая локоны на пальцы.
Я смотрел на хвостовые огни маячившего передо мной грузовика, пытаясь понять, что у нее на душе, и зная мучительную правду. Пусть цивилизация погибнет хоть завтра, ревность останется жить.
Мы ехали еще час, объезжая Донкастер по кругу. Все молчали. Еще пару раз колонна останавливалась. Но я не давал себе труда смотреть, кого Дэйв берет в автобус.
– Мы едем на ферму! – пронзительно завопила Вики мне в ухо. – Дэйв везет нас на ферму!
Колонна въехала во двор фермы. Перед амбаром стоял сгоревший трактор. Дэйв велел нам оставаться на местах, пока он осмотрит здание. Через пять минут он вышел и поднял большой палец.
Он вприпрыжку подбежал ко мне:
– Ник, мы по дороге нашли нескольких подростков постарше. Ты все знаешь о грузовиках, так не согласишься ли ты их малость поучить? Нам нужны еще машины и водители.
Мы шли к машине номер 1, и последняя партия вышла оттуда, мигая на солнце.
– Я тебя им представлю. Ник. Вот это...
Когда первый вышел из автобуса, я понял, что Бог есть.
И этот вездесущий Бог твердо решил покарать меня за все совершенные мною в жизни грехи.
– ...Таг Слэттер.
– Привет, миленький! – прищурил свои татуировки Слэттер.
Глава двадцать первая
Они идут за мной
Проснувшись на заднем сиденье машины, я увидел под “дворником” записку. На внешней стороне сложенной вдвое бумажки было написано карандашом: Николасу Атену. Я ее прочел, и меня будто в спину лягнули...
Ник!
Возвращайся домой. Для тебя срочное известие.
Целуем. Мама и папа.
– Слэттер! Слэттер! Проснись, гад!
– Отвали, Атен.
– Посмотри сюда! Посмотри, я сказал!
Он вылез из спального мешка, как хмурый медведь. Я потряс запиской у него перед мордой:
– Я тебе это в глотку запихну! Сапогом!
– Если ты сейчас же это не уберешь, я тебе шею на фиг сломаю. – Он взглянул на меня, и его глаза в окружении татуированных птиц сверлили меня сего обычной злобностью. – Я понятия не имею, что за херню ты тут несешь.