Кровавая луна

Несбё Ю

Она включила лампу, висевшую над обнажённым телом молодой женщины на столе. Запах трупа зависел от многих факторов: возраста, причины смерти, принимались ли лекарства, какая пища была съедена и, конечно же, как далеко зашёл процесс разложения. У Александры не было проблем с вонью гниющей плоти, экскрементов или мочи. Она могла даже справиться с газами, образующимися в процессе разложения, которые тело выделяло с долгим шипением. А вот от запаха разложившегося желудка её воротило. От запаха рвоты, желчи и разных кислот. В этом смысле

у Сюсанны Андерсен всё было не так уж плохо, даже после трёх недель проведённых на свежем воздухе.

— Личинок нет? — спросила Александра.

— Я их удалил, — сказал Хельге, поднимая сосуд, которую они использовали в таких случаях.

— Сохранил их?

— Да, — сказал он, указывая на стеклянную коробку с дюжиной белых личинок. Их не выбросили, потому что их размеры могли указывать на то, как долго они питались трупом, другими словами, сколько времени прошло с тех пор, как они вылупились, и, следовательно, это важно для определения времени смерти. С точностью не до часа, но до дня и недели.

— Это не займёт много времени, — сказала Александра. — Отдел убийств просто хочет знать вероятную причину смерти и заключение по внешнему осмотру. Возьмём на анализ кровь, мочу, биологические жидкости. Патологоанатом проведёт полное вскрытие в понедельник. Есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер? Тут...

Хельге сфотографировал то место, куда она указывала.

— Подумал посмотреть фильм, — сказал он.

— Как насчёт того, чтобы пойти со мной потанцевать в гей-клуб? — Она сделала пометки в бланке и снова указала пальцем. — Здесь.

— Я не умею танцевать.

— Чушь собачья. Все геи умеют танцевать. Видишь этот порез на горле? Начинается с левой стороны, дальше становится глубже, затем мельче к правой. Это указывает на то, что убийца-правша стоял сзади и запрокидывал ей голову. Один из патологоанатомов рассказывал мне о похожей ране, которую они сочли убийством, и оказалось, что мужчина сам перерезал себе горло. Другими словами, был полон решимости. Что скажешь, хочешь пойти потанцевать с какими-нибудь геями сегодня вечером?

— А что, если я не гей?

— В таком случае... — сказала Александра, делая пометки, — … я бы не хотела куда-нибудь с тобой пойти, Хельге.

Он громко рассмеялся и сделал снимок.

— Потому что… ?

— Потому что тогда ты будешь отпугивать других мужчин. Хороший второй пилот должен быть геем.

— Я могу притвориться геем.

— Не сработает. Мужчины чувствуют запах тестостерона и отступают. Как ты думаешь, что это такое?

Она держала увеличительное стекло прямо под одним из сосков Сюсанны Андерсен.

Хельге наклонился ближе.

— Возможно, засохшая слюна. Или сопли. Не сперма, в любом случае.

— Сделай снимок, затем я возьму образец соскоба и проверю его в лаборатории в понедельник. Если нам повезёт, это будет материал ДНК.

Хельге сделал снимок, пока Александра осматривала рот, уши, ноздри и глаза.

—

Как ты думаешь, что здесь произошло? Она подняла фонарик и посветила в пустую глазницу.

— Работа животных?

— Нет, я так не думаю. — Александра посветила фонариком по краям глазницы. — Внутри от глазного яблока ничего не осталось, и вокруг глаза нет ран от когтей птиц или грызунов. А если бы это было животное, почему бы не вытащить и другой глаз тоже? Сфотографируй вот здесь... — она осветила глазницу. — Видишь, как выглядят нервные волокна, как будто их перерезали в одном месте, словно ножом?

— Господи, — сказал Хельге. — Кто делает что-то подобное?

— Злые люди, — сказала Александра, качая головой. — Очень злые и очень ущербные люди. И они там на свободе. Может быть, мне тоже стоит остаться дома и посмотреть фильм сегодня вечером?

— Да, точно.

— Ок. Давай посмотрим, не изнасиловал ли он её.

Они устроили перекур на крыше, убедившись, что у жертвы нет явных признаков повреждения наружных или внутренних половых органов, а также каких-либо следов спермы на внешней стороне влагалища. Если сперма и была внутри вагины, она давно впиталась во внутренние органы. Патологоанатом проверит это в понедельник, но она была почти уверена, что он не придёт к другому, отличному от их заключению.

Александра не была заядлой курильщицей, но была смутно убеждена в том, что дым сигарет выкуривают любых потенциальных, могущих поселиться внутри неё демонов мертвецов. Она вдохнула и посмотрела на Осло. На фьорд, сверкающий, как серебро, под бледным, безоблачным небом. На невысокие холмы, где краски осени горели красным и жёлтым.

— Чёрт возьми, как здесь прекрасно, — сказала она со вздохом.

— Ты говоришь так, словно хотела бы, чтобы это было не так, — сказал Хельге, забирая у неё сигарету.

— Я ненавижу привязываться к вещам.

— Вещам?

— Местам. Людям.

— Мужчинам?

— Особенно к мужчинам. Они отнимают твою свободу. Или, скорее, они не отнимают, а ты, чёрт побери, отдаёшь её как слабачка, как будто тебя на это запрограммировали. А свобода стоит больше, чем люди.

— Ты уверена?

Она выхватила сигарету обратно и сделала длинную, сердитую затяжку. Так же сильно выдохнула дым и издала резкий, скрипучий смешок.

— В любом случае, она стоит больше, чем те мужчины, в которых я влюбляюсь.

— А как насчёт того копа, о котором ты упоминала?

— А, он. — Она хмыкнула. — Да, он мне нравился. Но у него был полный беспорядок в жизни. Жена выгнала его, и он всё время пил.

— Где он сейчас?

— Его жена умерла, и он сбежал из страны. Трагическое происшествие. — Александра резко встала. — Ладно, нам лучше закончить и убрать тело обратно в холодильник. Я хочу повеселиться!

Они вернулись в комнату для вскрытия, собрали последние образцы, заполнили остальные поля отчётов и навели порядок.