Кровавая любовь
Шрифт:
Мне больно, я сыта и… Черт, счастлива. Такой счастливой я себя не чувствовала долгое время. Цепляюсь за это счастье, потому что знаю: только оно поможет. Мы попали в ситуацию, в которой у нас нет преимущества, из которой мы можем не вернуться.
«Даже не думай об этом», — говорю я себе. — «Сосредоточься на том, что происходит сейчас».
Я чувствую, как двигается матрас, открываю глаза, вокруг темно, но они быстро привыкают. Понятия не имею, который час из-за смены поясов и затемненных штор, но на самом деле это неважно, потому что Солон
— Посмотри на себя, — бормочет Солон, его взгляд скользит по моему лицу, задерживаясь на губах, потом на груди и на промежности. — Посмотри, какая ты идеальная, черт побери. — Он убирает руку, восхищаясь блестящими и скользкими пальцами, проводит по ним языком, посасывая их во рту. — Я никогда не смогу насытиться тобой, моя дорогая.
— Ну и славно, — замечаю я, улыбаясь ему, как влюбленная дурочка.
Он улыбается в ответ редкой, но красивой улыбкой, от которой у меня перехватывает дыхание, а затем забирается на меня сверху и опускает голову между моих ног. Солон не торопится, облизывает, кусает, лакомится, а я кончаю миллион раз подряд. Затем, когда у меня начинает кружиться голова от оргазмов, он входит в меня и трахает, как неутомимая машина, пока гостиничный номер не наполняется нашими первобытными криками.
Мы повторяем это все утро, пока, в конце концов, не оказываемся в душе. Он невероятно чувственно моет мои волосы шампунем, а затем я делаю то же самое с ним, завершая это заслуженным минетом.
Раздается стук в дверь как раз в тот момент, когда мы выходим из душа. Солон слегка хмурится, надевая пушистый гостиничный халат, а затем расслабляется.
— Это они.
— Кто «они»? — спрашиваю я, вытираясь полотенцем.
— Калейд, Наталья и Валту, — отвечает он. Выходит из ванной, закрывая за собой дверь, а я надеваю халат и туго завязываю пояс. Вчерашний день был полон вуайеризма, но мне не хочется устраивать шоу для всех подряд. Я быстро заворачиваю мокрые волосы в полотенце и выхожу в комнату.
Калейд, Наталья и Валту стоят посреди зала, разговаривая с Солоном. Непривычно видеть Дракулу в одежде, поскольку единственный раз, когда я его видела, — это когда он полностью был обнажен и кончал в рот какой-то цыпочке. Однако он стильный: накрахмаленная черная рубашка и белые льняные брюки, коричневые мокасины без носков, а его волосы, которые вчера были волнистыми и растрепанными, теперь тщательно уложены.
Я замираю на мгновение, наблюдая за ними четырьмя, охваченная благоговейным чувством, ведь застала необычный фрагмент истории. Калейд, Наталья и Солон практически не имеют возраста, и все они прямые потомки Скарде. И я уверена, что Дракула тоже существует уже на протяжении веков. Все они — машины для убийства, могущественные животные, которые могут легко стереть людишек с лица земли, если захотят. Конечно, они нужны им для пропитания, но кто сказал, что вампиры, живущие уже сотни лет, набравшиеся уникального жизненного опыта, отработав навыки хитрых и великих хищников, не смогут убить большинство людей на планете и поработить остальных, выращивая их так же, как люди скот?
Содрогаюсь от этой мысли. Только по милости Божьей эти четверо остаются в стороне. И даже тогда я могу быть уверена только в Солоне. Он
И все же Солон здесь с ними. Возможно, потому, что могущественнее остальных, может быть, потому, что он первый обращенный вампир, или, может быть, как раз, из-за подаренной ему магии.
«Или, может быть, он здесь только из-за тебя», — говорю себе.
При этих словах Солон смотрит в мою сторону и подзывает меня.
— Это и тебя касается, Ленор. Иди сюда.
Я сглатываю, почувствовав нервозность, особенно когда Калейд, Наталья и Дракула одновременно смотрят на меня пронзительным взглядом. Видеть их в Красном мире — это одно, но в реальном мире, в моем гостиничном номере — появляется осознание, насколько опасной может быть эта группа существ для кого-то вроде меня.
Черт, надеюсь, я все правильно делаю.
Калейд ухмыляется, как будто услышал.
— Мы как раз обсуждали план. Поскольку вы с Солоном вчера так внезапно ушли, пропустили то, о чем я говорил с Валту и Натальей. Но, должен сказать, сейчас вы оба выглядите вполне здоровыми.
— Не такие уж уродливые, — комментирует Дракула, глядя на Солона.
— Итак, каков план? — спрашиваю я, складывая руки на груди.
— Мы вчетвером вылетаем сегодня вечером, — говорит Калейд. — Полетим на моем самолете. Он доставит нас в Тромсё в Норвегии, за Полярным кругом. Наш отец жил в деревне, спрятанной в Красном мире, но он двинулся дальше. На север. В более глубокие миры.
— Есть более глубокие миры? — спрашиваю я, но как только слова слетают с моих губ, я слышу Джеремайса в голове. Мы в одном из многих миров, доступных тебе, дорогая дочь. Миры, которые существуют, если только знаешь, где их искать.
— Те, которые Скарде создал сам, — говорит Наталья монотонным голосом. — К некоторым, таким как Красный мир, у нас есть доступ. К другим — нет.
— И как мы получим доступ? — спрашивает Солон. — Потому что высадиться за Полярным кругом и просто вынюхивать в лесу, как ищейки, не очень-то похоже на план.
— Это сработает, — решительно говорит Калейд. — Я всегда чую, где был отец. Для тебя прошло много времени, Солон, но не сомневаюсь, что ты тоже почувствуешь. Возможно, даже сильнее. Ты, ну, не такой рассеянный, как я. Мы пойдем по следу, узнаем, где он вошел в другой мир.
— И снова, как мы получим доступ? — спрашивает Солон. — Если его миры открыты не для всех, почему ты думаешь, что они откроются для нас?
— Из-за нее, — говорит Дракула, пристально глядя на меня. — Потому что у нас его невеста.
Меня захлестывает волна отвращения.
— Он узнает, что мы идем, — отмечает Наталья.
— Я на это и рассчитываю, — говорит Калейд.
— Э-э, извините, — говорю я, поднимая руку. — Говорит приманка. Если он узнает, что мы идем за ним, то почему вы уверены, что он не уничтожит нас всех?
Наталья качает головой.
— Уверена, так бы он и сделал. Если бы мог. Но мы думаем, что его новая армия не сможет покинуть тот мир. Мы бы их уже увидели.
— Ладно, но Темный орден тоже был его армией, и они прилетели, чтобы забрать меня, — говорю я.