Кровавая Мэри
Шрифт:
— А Дуклера за что?
— Это не я, это «Мэри».
— Что значит, «Мэри»?.. Вы говорите о машине?
— Да, о ней. Понимаете, кровоподача должна включаться автоматически, ровно через пять минут после старта. Это было запрограммировано. С Бурцевым она так и поступила, это фиксировалось на пульте. Арнольда она прихватила уже через три минуты. а Дуклера — сразу.
— Почему?
— Не догадываетесь?.. Думайте, думайте, соображайте…
Бориса прошиб холодный пот.
— Вы хотите сказать, что она…
— Да! Она сама себя перепрограммировала!.. Теперь вы понимаете, что это за чудо!.. Она уже не желает работать на бензине, она узнала вкус крови,
— Господи! Вы же создали монстра.
— Да, — гордо подтвердил Котов. — Теперь вы верите, что я — гений?
— Вас не пугает судьба Франкенштейна?..
— Нисколько.
— Но монстр погубил его.
— Ну и что?.. Зато имя Франкенштейн осталось на века!.. И моё имя войдёт в историю человечества!
— Почему вы свою гениальность направили на то, чтобы создать убийцу?
— Я не сам, меня жизнь подтолкнула. Я рос без отца. Мама-машинистка вкалывала на трёх работах, чтобы вырастить меня и дать образование… Я окончил два института, Менделеевский и мехмат МГУ… Защитил диссертацию. Стал неплохо зарабатывать, по советским нормам… Но мне хотелось большего, я имел на это право: у меня было много грандиозных проектов, замыслов. изобретений — меня с детства называли коротышка-вундеркинд!.. За «коротышку» я дрался до крови, а «вундеркинд» мне нравилось, я оправдывал это прозвище, но… Я обходил десятки инстанций, управлений, кабинетов… Высокие дяди в высоких креслах меня либо гнали, либо предлагали за пару сотен купить мои идеи, чтобы присвоить себе авторство… На это годы ушли. годы!.. Потом обо мне прослышали новоиспеченные олигархи и я стал работать на них. Я делал гениальные разработки. они получали миллионные прибыли, а мне бросали с барского плеча какие-то крохи и не подпускали к пирогу… Как Васе-сантехнику: починил унитаз — на тебе на пол-литра… А кто они такие? Кто?.. Жестокость и алчность привели их к деньгам, деньги породили апломб и самоуверенность. Они убеждены, что всё могут купить. И покупают: дворцы, женщин, культуру, науку, суды, мэрии, правительство… И становятся эталонами, и насаждают свою мораль… И разрушают нравственность, смещают понятия об идеалах и духовных ценностях… Поэтому я объявил им войну…
— А не потому ли, что вы им просто завидуете?
— Кому?.. Этим невеждам? Они же все — недоучки!
— Тут вы, явно, обобщаете. А Михаил Ходорковский? А Владимир Гусинский?. У каждого из них — высшее образование, а у Ходорковского — даже два.
— Они — исключение из правила, поэтому один в тюрьме, а второй в эмиграции. А в основном — это Бурцевы. И они сегодня правят бал. Я на них достаточно поработал, чтобы иметь право их ненавидеть!
— За то. что они не дали вам стать, таким же, как они?
— За то, что пробудили во мне это желание!.. Эту обиду!.. Злобу!.. Да, и зависть — я больше, чем они, достоин такой жизни!..
Борис молчал, его мозг стремительно переваривал всю нахлынувшую информацию. После паузы спросил.
— Такое поднять — нужны большие средства. Где вы их добыли?.. Кто вас спонсировал?
— Вы сейчас будете смеяться — это Бурцев.
— Бурцев дал деньги, чтобы вы его убили?
— Нет. Он дал деньги, чтоб убили его врага, его самого опасного конкурента. Это были большие деньги, но мало, чтобы завершить проект. Тогда мы сообщили его конкуренту, что Бурцев его заказал, и тогда тот нам дал ещё больше денег, чтоб мы убрали Бурцева. Теперь уже нам хватило, мы выпустили машину, и продали её Бурцеву. Результат вам известен — заказ его врага
— Почему вы всё время говорите «мы», «мы»… Мы, Николай Второй?…
— Не только Николай. В моей команде есть и Иван, и Юсуф, и Яков… Все злые, все непризнанные, но все великие… И финансовые проблемы уже решены: мы стали получать заказы, пошли авансы из шестизначных цифр.
— Значит, вы теперь сами очень богаты?
— Да. Но меня это уже не радует. Жизнь ушла на борьбу с бедностью, на добывание денег для моих разработок, на достижение того, чего я достиг только к старости. Я всё откладывал, накапливал ненависть, готовил массированный удар, мечтал наслаждаться своей местью. И затянул — надо торопиться, чтобы успеть. Я слишком поздно понял, что ничего нельзя откладывать на потом!
— Даже зло?
— Добро или зло — это субъективно! Главное сделать дело, ради которого пришёл на эту Землю.
— Вы пришли убивать?
— Я пришёл лечить. Наше общество смертельно больно, надо его спасать. Я — хирург, я вырезаю злокачественные опухоли.
— Вы имеете в виду ненавистных вам олигархов?
— Не только. И банкиров, и разных дельцов-предпринимателей, всех тех, кто насосались деньгами и теперь считают себя хозяевами жизни.
— А вы считаете себя революционером?
— Да. Но не ленинцем и не марксистом… Мне смешны их лозунги: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Классовая борьба!», «Революционный террор!»… Зачем?.. Зачем?!.. Не надо войн, не надо революций, ведь в революциях гибнут и их любимые пролетарии… Моя идея гениальней: все новоиспеченные миллионеры сами себя ликвидируют и, при этом, сами оплачивают своё уничтожение! Машины будут переходить по наследству, к детям, жёнам, внукам, произойдёт тихое, методическое истребление кланов. И толпа меня будет приветствовать. Знаете почему? Нам всегда требовались враги. Были враги народа, потом — американские шпионы, потом — космополиты-евреи, потом люди кавказской национальности… А сейчас главные враги — это дельцы, банкиры, олигархи, которые раздражают, вызывают зависть и возмущение. А я их буду уничтожать. Поэтому народ меня поддержит!.. Не потому что я бедным существование облегчаю, а потому что богатым жизнь порчу!..
— А если будут гибнуть и простые люди?
— Это исключено: мои машины смогут покупать только самые богатые.
— Вам не хватит машин на всех богачей.
— Не беспокойтесь, хватит. Это сейчас мы выпускаем индивидуальные образцы, а потом переведём производство на поток, будем ставить наши двигатели на «Бентли», «Вольвы», «Роллс-Ройсы»..
— Почему вы не боитесь мне всё это рассказывать? — удивлённо спросил Борис.
Котов рассмеялся.
— Потому что вы уже не детектив, вы — бак с горючим, который скоро опустеет. Понятно?.. Я хочу, чтобы перед уходом из жизни вы оценили мою ошеломляющую доктрину, мою уникальную идею — своей энергией и проницательностью вы заслужили это право!..
Наступила пауза. Потом Борис произнёс:
— По всем показателям, вы — просто маньяк.
— Я — гений, — убеждённо ответил Котов, — но непризнанный. А теперь меня все признают: Россия. Европа. Америка, весь Мир!..
Борис снова обернулся и сочувственно спросил:
— Вы в детстве ничем серьёзным не болели?
— Это слишком некорректный вопрос.
— Отпустите Люсика. я ведь выполнил ваше условие! Вы дали слово!
— Вы — наивный Дон Кихот, хоть и сыщик. Причём здесь слово, когда есть идея!