Кровавая месть
Шрифт:
Ее подруга была настроена более трезво.
— Во всяком случае, здесь полно пыли! Пошли, поищем!
Не сидят ли на балках, подпирающих потолок, колдовские кошки? Не лежат ли в старинных сундуках полуистлевшие скелеты? Не танцует ли здесь по ночам старая мебель, высвобождая днем место для всякой жути?
— Ирмелин, мне кажется, мы не должны…
— Эх, ты, Виллему! Вот уж не думала, что ты струсишь, как заяц! Это же старинная обстановка семьи Мейден, к которой они с любовью прикасались своими руками!
—
— Неужели? Где же нам следует начинать поиски, по-твоему? Может быть, каждая из нас будет искать на своей половине чердака?
Виллему не обрадовало это предложение. И они принялись искать вместе.
— Под старинным корсетом вряд ли спрятаны сокровища Людей Льда! — сказала Виллему. — В этом пыльном кувшине тоже. А ты что-нибудь нашла?
— Какой-то чугунок. И рождественский наряд. Нет, здесь ничего не может быть. Пойдем в другой угол.
Когда они шли на другую сторону, Виллему схватила Ирмелин за руку.
— Мне кажется, мы здесь не одни.
— Не болтай глупости, пошли!
— Нет, мы не должны идти дальше! Что-то во мне противится этому.
Ирмелин пристально посмотрела на нее. В тусклом свете лицо Виллему показалось ей ужасно бледным.
— Что с тобой, Виллему?
Держа Ирмелин за руку, она потащила ее назад, к центру чердака.
— Теперь этого нет, здесь нам ничто не угрожает.
Они посмотрели в угол: в полумраке виднелся стол и стул с высокой спинкой, на котором висело покрывало.
— Уфф, не хотелось бы мне встретиться здесь с гростенсхольмским привидением, — дрогнувшим голосом произнесла Ирмелин. — Почему ты не решилась идти туда?
— Это не привидение, — неуверенно произнесла Виллему. — Это реальная сила. Столь же реальная, как штормовой ветер, огонь, гром, любовь… И это не злая сила, Ирмелин. Она только предостерегает.
Они перешли на шепот.
— Но почему же тогда Тарье и Колгрим свободно входили сюда? И, возможно, брали то, что им было нужно?
— Не знаю. Возможно, тогда эта сила еще дремала, но была разбужена их вторжением. Или, возможно, мы являемся нежелательными посетителями!
— Тарье и Колгрим тоже не были здесь желанными гостями, ведь оба они погибли.
— Значит, эта сила не хочет, чтобы мы с тобой погибали?
— Тебе лучше знать. Ты уверена, что это не злая сила, Виллему?
Она напрягла все свои чувства, но теперь они находились вне сферы действия этой силы — и у них не было ни малейшего желания снова возвращаться туда.
— Я не знаю. Но я абсолютно убеждена в том, что эта сила исходит от какой-то персоны.
— Ничего себе! Уж не думаешь ли ты, что…
— Нет, это был не тот, кого ты имеешь в виду, чье имя мы не осмеливаемся
Они направились к лестнице. И когда они закрыли за собой дверь и снова очутились в мире людей, Виллему прошептала:
— В нашем роду есть только один, кто мог вернуться в этот мир. И теперь я знаю, что это была не злая сила: она была грозной, но предупреждающей.
— Суль? — тихо спросила Ирмелин, когда они спустились с лестницы.
— Да. Ведь она, как тебе известно, никогда никому не показывается на глаза. Она только приходит на помощь.
— Да, это я знаю. Как ты думаешь, не сказать ли мне об этом отцу и матери?
— Только если в этом будет необходимость. Я думаю, что по чердаку все могут ходить спокойно. Но мы с тобой напали на след чего-то необычного.
— Да, тайна проклятия Людей Льда… Нет, если даже Тарье и Колгрим не раскрыли этой тайны, куда уж нам с тобой!
Тем не менее, Ирмелин теперь искоса посматривала на свою подругу: Виллему была более одарена, чем все думали, в том числе и она сама.
И когда они были уже в комнате, она спросила:
— Виллему… Тебе не кажется ужасным, если человек уступает…
— О чем ты? — смущенно произнесла она.
— Ты же знаешь, мы говорим о чувствах.
Виллему стало ясно, что она в этих вопросах невежда: таких сильных чувств, какими были охвачены Ирмелин и Никлас, она никогда не испытывала. Во всяком случае, пока. И после того, как умер Эльдар, она вряд ли их когда-нибудь испытает.
— Ах, Ирмелин, — с сочувствием произнесла она, — я не знаю, что ответить. Я знаю только, что глубоко вам сочувствую.
Сбросив маску кокетства, Ирмелин зарыдала на плече у подруги.
Наступил октябрь. Прошел целый год с тех пор, как Виллему встретила Эльдара и влюбилась в него. С ужасающим постоянством она лелеяла память о нем, стараясь поддерживать в себе угасающее пламя любви.
От Доминика не было никаких известий. Она чувствовала себя всеми покинутой, жалела, что отправила это письмо.
Никлас стал настолько замкнутым, что с ним трудно было о чем-то говорить. А Ирмелин отослали на время в Данию, в Габриэльсхус, чтобы молодые люди смогли забыть друг друга или одуматься.
В мрачном настроении Виллему вышла прогуляться В этом году октябрь не был столь хорош, как в прошлом. Осенний туман окутывал деревья, поля превратились в болота от непрерывных дождей.
Как это было принято среди Людей Льда, когда они чувствовали себя не в своей тарелке и были чересчур одинокими, Виллему направилась на кладбище, чтобы набраться сил вблизи этого устрашающего места. Возможно, это было язычеством, но это успокаивало — и так казалось не только ей, но и всей родне.