Кровавая плата

Хафф Таня

– Вот именно, – сухо согласился он. – Этот разговор останется между нами, конечно.

– Конечно.

– Тогда, если ты узнала все, что хотела…

– Да, спасибо, Брендон.

– Рад был помочь, Виктория.

Она сидела, уставившись в одну точку, обдумывая то, что услышала, пока телефон не выдернул ее из ступора гудками, настойчиво напоминая, что она так и не положила трубку.

– Выкачали… – повторила она. – Дерьмо.

Ей стало интересно, что официальное расследование думает по этому поводу. Нет, давай будем честными. Тебе интересно, что Майк Челлучи думает по этому поводу. Нет, звонить ему

и спрашивать она не собиралась, увольте. Однако друзья вполне могли обсудить эту тему, если один из них – полицейский, а вторая – бывший полицейский. Только вот Майк обязательно скажет что-нибудь резкое, особенно если он считает, что я использую всю ситуацию для того, чтобы покрутиться рядом с полицией.

Так ли все было на самом деле?

Вики обдумывала мысль, слушая, как трехлетний ребенок носится туда-обратно по квартире над ней. Звук ее успокаивал, как бы говоря, что со вселенной все в порядке, и Вики использовала стаккатный ритм, чтобы подстегнуть собственные мысли, не дать им застояться в болоте жалости к самой себе, которой была отмечена добрая часть последних восьми месяцев.

Нет, наконец решила Вики. Она не использовала эти смерти как соломинку, чтобы ухватиться за то, от чего ей пришлось отказаться. Ей просто-напросто было интересно, как любому другому человеку, оказавшемуся в подобных обстоятельствах. Разница заключалась лишь в том, что у нее был способ удовлетворить свое любопытство.

– И если Челлучи этого не понять, – пробормотала она, набирая номер, – он может свернуть свои мысли трубочкой и засунуть себе… Доброе утро, будьте добры Майка Челлучи. Да, я подожду.

Когда-нибудь – она прижала трубку подбородком и попыталась отодрать обертку от очень старого леденца – я скажу: «Нет, я не буду ждать» – пусть тогда чей-нибудь секретарь побьется в истерике.

– Челлучи.

– Доброе утро. Это Вики.

– Ага. Чем обязан? – Он явно не был в восторге от ее звонка. – Хочешь подбросить мне очередной труп и еще больше усложнить мне жизнь? Или это дружеский звонок в…

В трубке повисла тишина, и, пока Майк Челлучи проверял свои часы, она взглянула на свои.

– …девять ноль две…

– Восемь пятьдесят восемь.

Он проигнорировал ее слова.

– …утром в четверг?

– Никаких трупов, Челлучи. Я просто хотела поинтересоваться, что у тебя за версия на данный момент.

– Это внутренняя информация, Вики. Если ты забыла, ты больше не полицейский.

Укол жалил, но не так сильно, как она ожидала. Что ж, в эту игру могли играть двое.

– Зашел в тупик, да? Точка? – Она перевернула несколько страниц газеты, специально достаточно громко, чтобы он услышал шуршание. – Журналисты, похоже, нашли ответ.

Тряся головой, Вики отодвинула трубку от уха, чтобы яростно высказанное мнение о некоторых репортерах, их предках и потомках не оглушило ее. Она ухмыльнулась. Игра приносила ей удовольствие.

– Хорошая попытка, Майк, но я звонила судмедэкспертам, и в целом тот отчет не врет.

– Что ж, почему бы мне тогда не зачитать тебе свой отчет по телефону? Или могу отправить кого-нибудь с копией файла. Не сомневаюсь, что ты со своим нэнсидрюшным снаряжением решишь загадку еще до обеда.

– Почему бы нам не обсудить все, как двум цивилизованным людям, за ужином?

За ужином? Господи боже, и это я сказала?

– Ужин?

Да

черт с ним. Нужно идти до конца.

– Да, ужин. Знаешь, это когда вечером садишься за стол и кладешь в рот еду.

– А, ужин. Что ж ты сразу так не сказала?

Вики по голосу знала, что он улыбается. Ее губы изогнулись в ответ. Майк Челлучи был единственным мужчиной из всех, кого она встречала, у кого настроение менялось так же быстро, как и у нее. Может, поэтому…

– Ты платишь?

А еще он был чертовым скрягой.

– Почему нет? Проведу как деловые расходы: консультация с лучшим экспертом в городе.

Он фыркнул.

– Долго же ты об этом вспоминала. Я подъеду около семи.

– Буду на месте.

Она повесила трубку, поправила очки на носу и спросила себя, что она делает. Пока они разговаривали – хорошо, пока мы тешили себя словесным спаррингом, который нам заменяет беседу, – казалось, будто последних восьми месяцев и ссор не было. А может, просто их дружба была настолько крепкой, что они могли продолжить с того места, на котором остановились? Или, возможно – пока только возможно, – ей наконец удалось наладить свою жизнь.

– И я надеюсь, что откусила ровно столько, сколько смогу прожевать, – пробормотала она пустой квартире.

Глава 3

Норман Бедуэлл отшатнулся вправо, уворачиваясь от смертельного удара тяжелым рюкзаком, налетел на коренастого юношу в кожаной куртке с логотипом Йоркского университета и снова оказался в коридоре, ведущем к лекционному залу. Он покрепче сжал пластиковую ручку портфеля, распрямил узкие плечи и попытался снова. Ему всегда казалось, что необходимо заставить студентов выходить организованными рядами через левую сторону дверей, чтобы студенты, которые прибыли раньше на следующую пару, могли без помех войти в класс через правую сторону.

Проскользнув боком между двумя девушками, которые, не замечая Нормана, продолжали обсуждать сексизм в политике по контролю рождаемости и фены, он наконец-то оказался в классе и направился к своему месту.

Норману нравилось приходить заранее, потому что тогда он мог занять место точно по центру третьего ряда. Это было его счастливое место с того самого момента, когда на первом курсе, сидя здесь, он написал идеальную работу по высшей математике. На вечерние занятия по социологии он записался после того, как подслушал разговор двух качков в кафетерии: они говорили о том, что это прекрасный способ подцепить девчонок. Пока что Норману не везло. Поправляя свой кожаный галстук, он думал, что, возможно, ему стоило попросить о куртке.

Когда он садился, портфель зажало между спинками стульев во втором ряду и выдернуло у него из руки. Норман нагнулся, чтобы высвободить его, и механический карандаш выскользнул из карманного протектора и укатился в темноту.

– Вот хрень, – пробормотал он, опускаясь на колени. Последнее время он экспериментировал с ругательствами, надеясь, что тогда он будет звучать как мачо. Успеха пока не наблюдалось.

Ходили легенды о том, что пряталось под сиденьями лекционных залов в Йоркском университете, но помимо своего карандаша, который он купил только в воскресенье и не хотел терять, Норман обнаружил лишь аккуратно свернутую копию газеты за среду. Вернув карандаш на место, Норман развернул ее на коленках. Он знал, что профессор опоздает минут на пятнадцать – у него было предостаточно времени, чтобы прочесть комикс.