Кровавая Роза
Шрифт:
16
Я очнулась, задыхаясь.
За окном бушевала метель. Дождь и снег, острый как стрелы, падал с неба на землю. Мои веки отяжелели, когда я попыталась разобраться в своих смутных воспоминаниях. Теплый ветер. Запах соленого воздуха смешался с ароматом лимонов.
Сейчас меня окружали до боли знакомые запахи. Собака, грызущая книгу, затупившийся огрызок от карандаша и шуршание джинсовой ткани. Я встала и огляделась вокруг.
Я
Меня охватила дрожь.
Я была в Вейле. Крик зародился в легких, но затих еще на выходе, словно кто-то пытался остановить его невидимой рукой.
Я дома. Чего я должна бояться?
— Доброе утро, соня.
Моя мать сидела на стуле рядом с моим комодом. Отец тоже был здесь, и сурово смотрел на меня.
— Мам? — мой голос хрипел.
Я попыталась пошевелиться, но руки и ноги покалывало. Казалось, что они тяжелые.
— Конечно, это я, — вымолвила она, а я не сводила с нее глаз.
Что-то внутри меня зарыдало. Почему мне так больно видеть мою мать?
— Мы думали, что ты проспишь целый день, — ее зубы сверкнули, когда она улыбнулась. — Верно, Стефан?
Мой отец кивнул. Что-то в его глазах заставило страх пробежаться вдоль моего позвоночника. Он был слишком внимателен. Альфа Найтшейдов ощетинился, готовясь напасть.
Приглушенные голоса эхом отозвались в уголках моего сознания:
— Это не Альфа Найтшейдов.
— Ансель? — пробормотала я.
Вспышка боли разрывала мне череп. Я наклонилась вперед и схватила голову руками.
— Твой брат на патрулировании с Мейсоном, — сказала моя мать. — Он скоро вернется. Не волнуйся.
Я кивнула. В этом есть смысл. Почему моя голова болит так сильно?
Мой отец нахмурился.
— Тебе больно?
— Стефан! — моя мать закатила глаза; предупреждение вспыхнуло в них. — Не нянчись с нею. Она — Альфа, в конце концов.
— Конечно, Наоми, — замолчал отец. Его руки сжали спинку стула.
— Мне кажется, я больна, — пояснила я. — Голова болит.
— Мы дадим тебе аспирин, потерпи, милая, — сказала мама. — Но ты задремала, прежде чем закончила рассказывать нам о своих приключениях.
— Моих приключениях? — я уставилась на нее.
— Да, — настаивала она. — Ты уже начала рассказывать нам о тех местах, которые видела. Ты путешествовала с друзьями. Помнишь, что было твоим подарком от Хранителей после Союза? Все места успела посмотреть?
Она улыбнулась. Волна облегчения нахлынула на меня, делая мои конечности еще тяжелее, но счастье уже бежало по моим венам.
— Все места, которые я видела.
— Правильно, — ее жемчужно
Моя мать переместила вес. Когда она начала двигаться, ее тело расплылось, на секунду лицо моей матери исказилось, и я увидела…
Я закричала, когда голова начала пульсировать.
— Калла! — отец шагнул ко мне.
Рука моей матери вытянулась, и он замер. Она встала и очень медленными шагами направилась ко мне.
Почему она движется так медленно?
С каждым шагом ее фигура становилась более размытой. Из-за жуткой боли в голове, мне пришлось закрыть глаза. Поэтому, когда она приблизилась, мне не удалось сосредоточить на ней свое внимание.
Матрас прогнулся под ее весом, когда она села рядом. Ее руки коснулись моих висков, и резкая боль сменилась блаженством.
— Вот, — прошептала она. — Тебе уже лучше?
Я кивнула, но мне по-прежнему хотелось кричать. Было что-то очень важное, что нужно было сказать моей матери.
Я положила голову ей на плечо:
— Извини.
Но я не знала, за что просила прощения.
Она погладила мои волосы. Жесткий запах пергамента и красного вина ударил мне в ноздри. Я отстранилась и уставилась на нее.
— Стало легче?
Я вдохнула, позволяя запаху задержаться. Этот аромат не принадлежал Наоми Тор. Моя мать всегда пахла гарденией и папоротниками.
Эти запахи, старые, сильные, сливаясь в пьянящий аромат, были знакомы, и они принадлежали кому-то другому.
— Люмина, — прошептала я.
В момент, когда я произнесла имя своей хозяйки, ее заклятье разрушилось.
Воздух вокруг затрещал, раскаляясь на глазах. Моя мать исчезла. Передо мной сидела Люмина Найтшейд. Мой отец тихо стоял на другой стороне комнаты. Его глаза пылали страхом.
Когда иллюзия развеялась, шок приковал меня к кровати. Меня начало трясти.
Люмина вздохнула, поправляя темный жакет своего костюма Шанель.
— Тебе не идет, Калла.
— Ты — сука! — я зарычала, мои зубы заострились. Я хотела наброситься на Люмину, но отец закричал.
— Калла, нет! — команды Альфы Найтшейдов все еще было достаточно, чтобы ненадолго остановить меня.
На мгновение наши глаза встретились, прежде чем я проследовала за его взглядом в сторону шкафа. Дверь была приоткрыта. Внутри что-то двигалось. Тени, черные как смола, извивались в темноте. Призрак.
Мой желудок скрутило от воспоминания, как Призрак поглощал меня. Волна боли прошла сквозь руки, ноги, и я едва не потеряла сознание.