Кровавая Шапочка, или Сказка после сказки
Шрифт:
– Я не знаю, где ключик, – произнесла мама, и Аладдин сказал:
– Правильно. Главное, не поддавайся бандитам. Бандиты всегда рассчитывают на то, что люди их боятся. А если бандитов не бояться, они – самые главные трусы. Скоро прибегут соседи, придет городская стража, сам король узнает о безобразиях, которые здесь творятся.
В ответ на слова Аладдина злодеи расхохотались.
– Еще чего не хватало! – закричал черный кот. – Только они и ждут, как бы вам помочь! Ты что думаешь, мы зря всем рассказываем, что Красная Шапочка на самом
– Слышали, слышали, только мало кто поверит в эту чепуху. А кто поверит – тому станет стыдно.
– Когда ему станет стыдно, вам уже будет все равно, – сказала Баба-яга. – Пока что все верят нам. Люди всегда верят в дурное. Если сказать, что ты вынесла из огня ребенка, они даже глазом не поведут, а если сказать, что ты ребенка в огонь кинула, все поверят. Такие вот вы люди – трусливые, доверчивые и глупые.
– Ну уж по крайней мере Аладдина вы трусливым не назовете! – сказала Красная Шапочка.
– Он дурак, – отрезал ворон и закаркал, но в своем восторге он слишком близко подлетел к верблюду, который застрял в дверях, и верблюд с такой силой наподдал ему ногой, что ворон разбил задом окно, вылетел наружу, пролетел через весь город и уцепился клювом за самую верхушку шпиля королевского замка.
Только на второй день Баба-яга отыскала своего любимца, потому что узнать его было невозможно – городские птицы, которые не выносили ведьминого ворона, выщипали у него все перья, и больше всего он стал похож на голую курицу.
– Сначала мы замучаем до смерти бабушку Золушку, – сказал тогда Серый волк.
– А где она? – спросила Красная Шапочка.
– Она там, где ей положено быть, – в животе у Серого волка, и если вы не верите...
– Конечно, не верим, самозванец! – воскликнула Лидочка. – Ты сам не волк, а кто-то мелкий в волчьей бычьей шкуре с приделанными волчьими зубами.
– Вот только не надо догадок, – сказал волк, – не люблю этих шарад и кроссвордов. Вы мне не верите, а я вам сейчас докажу.
Наступила тишина, тело волка начало содрогаться, там внутри кто-то шевелился. Потом вдруг раздался плачущий голос:
– Ой, как больно! Прекрати сейчас же!
– Это голос бабушки! – испугалась Лидочка. – Значит, он на самом деле ее съел.
– Мы слов на ветер не бросаем! – откликнулась Баба-яга.
– Сейчас я тебя замучаю! – глухо донесся голос волка или того, кто в волке таился.
Лидочка не выдержала – она кинулась к волку и принялась колотить его кулачками по жесткой шкуре, но Баба-яга ловко подцепила ее клюкой и отбросила в сторону, притом воскликнув, обращаясь к маме:
– Отдашь ключ от шкатулки или нет?
– Не отдавай! – закричал Аладдин. – Сейчас я до них доберусь!
Но мама уже поняла, что Аладдин не помощник. Она подбежала к столику у своей хрустальной кровати, открыла хрустальный ящик и достала оттуда хрустальный ключик – его оставлял ее муж Синдбад, когда уезжал в далекие плавания.
– Давай сюда! –
– Нет, сначала освободите бабушку!
– Не тебе с нами торговаться, – сказала Баба-яга. – Ты в наших руках. А ну, ключ сюда!
Лидочка заплакала от бессилия. Самое обидное, когда унижают твою маму и мучают твою бабушку, а ты ничего не можешь поделать. Аладдин пытался подняться, но силы оставили его, и он упал, потеряв сознание. Может, и лучше для него – хоть он не мучился. Но ужасно пришлось верблюду, который мечтал добраться до врагов, однако с каждым движением все сильнее заклинивался в дверях – ни туда ни сюда – и мог только плеваться.
Баба-яга вырвала у мамы хрустальный ключик и поставила шкатулку на столик.
Она открыла шкатулку и, покопавшись в деньгах и драгоценностях, что хранились там, вытащила небольшой кожаный мешочек.
– Ура! – закричала Баба-яга. – Наша взяла.
– Помоги вылезти! – послышался голос изнутри волка.
Не выпуская мешочка, Баба-яга отстегнула крючок под горлом у волка, и шкура распалась на две половинки. Конечно же, это была бычья шкура, только искусно переделанная под волчью.
И глазам наших героев предстало удивительное зрелище. На шкуре стоял всем известный городской шалун и пройдоха, бездельник и прогульщик по прозвищу Мальчик-с-пальчик. А рядом с ним был мешок, который шевелился и изнутри которого доносились стоны.
Лидочка сразу все сообразила. Она кинулась к мешку и с трудом развязала его. Еле живая, поднялась на ноги скрюченная в мешке бабушка Лидочки – сохранившая следы былой красоты и элегантности пожилая Золушка.
Лида кинулась ее обнимать, мама тоже кинулась ее обнимать, и они наперебой спрашивали бабушку:
– Ты жива? Они тебе ничего не сломали? Они ничего у тебя не отъели?
Словно бабушка сидела в самом настоящем Сером волке и на нее действовал едкий желудочный сок.
Пока бабушка, дочка и внучка обнимались и рассказывали друг дружке о своих переживаниях, Мальчик-с-пальчик и Баба-яга отбежали в угол и развязали кожаный мешочек. Ссорясь и ругаясь, они разделили белый порошок, который хранился в мешочке, и высыпали себе во рты. Они давились и бегали по комнате, ища, чем бы запить горький порошок. Но остальные не обращали на них внимания.
Глава седьмая
О том, как все кончилось
– Я сидела у накрытого стола, – стала рассказывать бабушка, словно ничего особенного и не произошло, – и вдруг услышала звонок в дверь. Я обрадовалась, потому что поняла, что пришла моя любимая внучка Красная Шапочка, хотя должна вам сказать, мои дорогие, что этот звонок в дверь напомнил мне тот случай в моей жизни, когда вслед за подобным же звонком вошел твой дедушка в виде юного и прекрасного принца, протягивая мне хрустальную туфельку и спрашивая мелодичным голосом: «Не вы ли будете та прекрасная незнакомка, которая так чудесно танцевала на нашем балу?»