Кровавая свадьба
Шрифт:
Это все рассказал Андрей, приехавший к ребятам вместе с Ритой через день после боевых действий. Те навели порядок в доме, правда, без выгоревших ковров на полу и части мебели гостиная казалась менее шикарной, чем в былые времена. У Светы было много вопросов, которыми она забросала Андрея:
— Что преследовал Марат? Кого подсадили в камеру к Егору? Что нужно было Белле? Кто топил Риту? Марат и Белла сообщники?
— Чшш! — поднял вверх руки Андрей. — Светлана, ни на один вопрос не могу ответить. Следствие только начинается, а длится оно по таким делам иногда годами. Марат и его сообщники все отрицают, так
— Ой, ну хватит об этом, — застонал Валера. Он поражал всех, познакомившихся с «Валерией», новым мужским обликом, хотя все равно был похож на девочку. — Домой хочу. Как завалюсь на кровать… спать буду неделю!
— Точно, Светка, нам пора, — вступил Дима. — Если хочешь — оставайся, а меня ждут большие неприятности в институте.
— Я заплачу такие бабки, что твои неприятности превратятся в приятности, — заявила она, остальные рассмеялись.
— Ох, Светлана, ты действительно дочь Феликса, — хохоча, сказал Андрей. — Только он решал так запросто все проблемы.
— Я поеду с вами, — сказала хмурая Света Диме. — Мне бы хотелось посмотреть в гнусную рожу отца Марата и его мамаши. Она звонит мне, то угрожает, то просит за сыночка. Как хочется плюнуть им в рожи…
Простившись и проводив ребят, Рита и Андрей помчались домой. Да, теперь у Риты есть свой дом, только чувствует она себя незаслуженно счастливой.
Новость взбудоражила город — Марат убийца! Сын уважаемого человека, главного борца с преступностью? Бред. Зато Кира Викторовна получила возможность приподнять голову и воровато оглядеться. Казалось, ее проблемы с мужем никого не занимают, но подозрительность, доведенная до абсурда, заставляла ее видеть то, что она хотела видеть: смешки, жалость, торжество недругов. Она лютовала на работе, мотивируя лютость бездарной работой подчиненных. Однажды вспомнив, что на даче не поменяла замок, и Петя в любой момент может спокойно занять дачный удел, ушла прямо с урока.
Автомобиль бросила неподалеку от дачи, надумав подобраться тайком, и… как чувствовала. Из каминной трубы валил дым, а холодный воздух был пропитан ароматом шашлыков. Кира Викторовна кралась осторожно, и не соседей она боялась: в это время года здесь никого не было. Вход в дом расположен не с улицы, а стороны сада. Проскользнув во двор, Кира Викторовна прижалась спиной к стене дома, тихонько пробиралась вперед. Достигнув угла, она одним глазком выглянула из-за него. Петя перед домом у мангала переворачивал шампуры, разгонял дым.
— Танюша! — позвал он. — Принеси рюмочку, я подмерз.
Из дома вышла с рюмкой и тарелкой располневшая Татьяна, закутанная в плед, который Кира Викторовна покупала за границей.
— Ты легко одет, — сказала Таня, отдавая рюмку. — Пойди, согрейся.
— Согреешь меня ты, но через десять минут. — Он заел лимоном коньяк, бросил на тарелку корочку. — Сейчас
— Петенька, — личико Татьяны стало шутливо-капризным, — у меня оскомина, не могу больше есть кислятину. Молчи, молчи!
И губами прижалась к губам мужа Киры Викторовны. Обида просто выедала той нутро. Они вдвоем на ее даче, Петр готовит для Татьяны мясо, настаивает, чтоб она ела фрукты, беременная же. А для Киры Викторовны он не делал этого никогда. Он всего-навсего жил с ней всю жизнь.
— Танюша, я так счастлив, — сказал Петр Ильич в упоении.
«Счастье… а что это такое? — спрашивала себя Кира Викторовна. — Была ли она счастлива? Не помнит. Если память не оставила счастливых минут прошлого, что ее впереди-то ждет? А он счастлив! Попользовался ею, бросил и счастлив». Кира Викторовна вернулась к машине, взяла пистолет и, теперь уже не таясь, направилась к даче. Заслышав шаги, оба обернулись, Татьяна испугалась, Петр приготовился к бою.
— Вот вам мои тридцать три года, — сказала Кира Викторовна.
Она прицелилась в Татьяну, именно в ней видела причину своих несчастий. Еще ей жутко хотелось, чтобы Петя испытал чувство потери, чтобы страдал. В момент выстрела он развернул Татьяну, заслонив ее спиной. Пуля попала в него. Кира Викторовна, увидев кровь, очнулась. Разом исчезли ненависть, желание мстить, боль и обида. Татьяна закричала, держа Петра Ильича, а он замер. Кира Викторовна бросилась бежать. Вот ее машина. Там телефон. Голос сына…
— Я убила его, — произнесла она страшную фразу, от которой перехватило горло.
— Что сделала? — не понял сын. — Мама, что ты натворила? Где ты?
— Убила… Убила его… на даче. Я убила Петра.
Кажется, он сказал, что приедет, она плохо расслышала, в ушах стоял звон.
Андрей приехал незамедлительно, собственно, дачи расположены сразу за городом, добраться сюда проще простого. Он бросился к матери:
— Ты спятила?
Не выслушав ее, помчался к дому. Пуля прошла навылет, не задев Татьяну. Отец был жив и в сознании, только страдал от боли, сжимая зубы. Таня перевязала рану, готовилась везти его в больницу. Андрей помог сесть отцу в машину, Петр Ильич спросил:
— Где эта ведьма?
— Папа, ты же не станешь заводить на нее уголовное дело?
— Она сумасшедшая, ей место в дурдоме.
— Согласен. Но все же?
— Не стану. Скажем, что на нас напали неизвестные подростки.
— Стрелявшие из «беретты»? Неубедительно.
— Тогда скажу: напал мужчина, стрелял, бежал. Приметы я не запомнил. Устраивает?
— Спасибо. Не надо скандала. Отец, вам желательно уехать, мать не успокоится.
— Я подумаю. Ответь мне… — Петр Ильич проследил за Татьяной, убежавшей закрыть дом. — Твой пистолет у тебя?
— Нет. Не смотри на меня так. Пистолет украден.
— Я так и думал. Непростительная беспечность. Это я и о себе, а не только о тебе. Кто украл?
— Откуда я знаю — кто? Пистолет не зарегистрирован, я и не стал обращаться в органы. Скажу больше, Марат стрелял из моего пистолета, а как он к нему попал — не знаю. Об этом я ни слова не скажу, сам понимаешь: за хранение огнестрельного оружия и мне достанется. Пусть уж Марат сам объясняется, как он к нему попал. А твой заберу, иначе вы с матерью перестреляете друг друга.