Кровавая весна
Шрифт:
– Оно верно, конечно, господин! Но ведь раньше охотились как-то!
– Раньше мимо нашего дома не бежали перепуганные до смерти звери, Литас! И костяные пауки десятками не ходили!
– И что теперь делать?
– Ждать гномов, – улыбнулся я, понимая нетерпение прирожденного охотника и бывшего егеря. Для такого сидение в четырех стенах сравнимо с заключением в тюрьму.
– А их-то чего ждать? – не понял меня Литас.
– Пока они не закончат доделывать черный вход, снабженный надежной дверью, – ответил я. – Как только все будет сделано, опять начнете охотиться. И тогда, даже если вас отсекут от ущелья, всегда сможете вернуться в поселение, пройдя через
– Простите, господин Корис! – через плечо бросил глава охотников. – Пойду коротышек торопить! Нехай к вечеру закончат черный вход!
– К вечеру? – пробормотал я себе под нос. – Это вряд ли…
Возвращать Литаса я не стал. Пусть от души поругается с гномами, обожающими подобные перебранки, и спустит пар. Но топать ему далековато придется. Сперва вниз, затем предстоит преодолеть длинный извилистый коридор, потом пройти через весь рудник… может, выдохнется и поумерит свой охотничий пыл. Койн, а именно он руководил работами по созданию надежного черного входа и выхода, дневал и ночевал в руднике вместе с другими крайне воодушевленными открывшимися перспективами гномами. Коротышки буквально грызли неподатливый гранит, чертили понятные только им планы, бурно обсуждали, а затем снова бросались ломать камень. И все из-за меня. Дело в том, что я пообещал гномам, что к следующей зиме, а может и раньше, переселю всех сгархов под Подкову. В рудник. Навсегда.
Сия посетившая меня мысль была весьма дельной, если учесть беременность самок и ожидающийся приплод. Держать огромных зверей во дворе поселения возможно, но вот стена… каждый раз приходилось по нескольку раз спускать и поднимать трещавшую от натуги платформу. Плюс если нас атакуют враги и сумеют преодолеть стену, самки и детеныши окажутся в их власти. Что меня совершенно не устраивало.
А вот внизу, глубоко в сердце Подковы, под защитой нерушимых скал, сгархи окажутся в безопасности. Вполне реально обустроить им комфортабельные по их понятиям норы, забить их снегом и льдом. И расположить их у самого черного выхода. Тем самым я убью сразу нескольких зайцев. Во-первых, черный вход будет защищен всегда живущими там свирепыми сторожами. Во-вторых, сгархи сумеют входить и выходить самостоятельно, не пользуясь подъемником. В-третьих, самки и детеныши не окажутся под ударом. А в-четвертых, коротышки гномы будут дико счастливы, потому как их любимые зверушки будут жить рядом с ними.
Ну и в-пятых… это был первый шаг по преобразованию Подковы в настоящую крепость-город, так часто грезящуюся мне в редких сновидениях. У нас полно территории, просто мы ее не используем. Эх, мне бы побольше жителей сюда! Но пока это лишь мечты…
Что-то кольнуло в сердце, и я передернул плечами. Опять… опять это чувство… вот уже второй день, с момента той памятной охоты и встречи с древней киртрассой это чувство меня не отпускало.
Чувство… или же смутное предчувствие. Именно поэтому я вновь запретил охотничьи вылазки и приказал удвоить количество часовых. Что-то не давало мне покоя. Что-то неотступно грызло изнутри. Заставляло подниматься на стену и вглядываться в тянущееся вдаль ущелье. Мой взгляд сам собой обращался в сторону далекой реки - в ту сторону, откуда бежали перепуганные звери. С сегодняшнего утра съедающее меня чувство необъяснимой тревоги стало еще острее…
Тяжело поднявшись, я угрюмо взглянул на серое небо и зашагал к лестнице. Постою, посмотрю на ущелье… что-то колет у меня в ледяном сердце, что-то не дает мне покоя…
Стоило мне вглядеться в мутный горизонт, как по моему телу прошла волна необъяснимой дрожи. Губы невольно плотно сжались. Я буквально преодолевал
Зло выдохнув, я в ярости ударил ладонью по крышке стоящего рядом ящика. Проклятье!
Нет, придется выждать, пока завершатся самые необходимые приготовления. Чтобы ни находилось у реки, это далеко от нас. За много лиг. Мы надежно защищены, у нас есть годный план по обороне и отступлению. Мы предусмотрели практически каждый возможный исход событий. И поэтому мне надо просто ждать.
– Ач! – сорвалось у меня с губ, я словно ужаленный отпрыгнул от внезапно обжегшего меня деревянного ящика и затряс дико болящей рукой. Спящие до этого щупальца рывком взмыли в воздух, яростно стегая все вокруг.
От деревянной крышки ящика поднимался явственно видимый дрожащий горячий воздух, как от раскаленных под солнцем камней в жаркую летнюю пору. А мою руку жгло, будто я держал в руке пылающий уголь. Боль постепенно утихала, а я начинал понимать, что именно произошло.
– Что случилось, господин?! – встревоженно крикнул бегущий ко мне стражник.
– Все хорошо! – успокаивающе взмахнул я рукой. – Стой там!
Еще не хватало насадить часового на щупальца.
– Магия, – пояснил я, неприязненно косясь сначала на дымящийся ящик, а затем на топор в руках стражника. – А ну-ка вдарь что есть сил.
– Вдарить?
– По ящику! – рявкнул я, прижимая болящую руку к ледяному на ощупь камню стены. – Топором! Ну!
– Да, господин! – часовой, похоже, так и не понял сути моего приказа, но медлить не стал. Топор со свистом рассек воздух, с силой врезался в деревянную крышку ящика… и отскочил с глухим стуком. Насколько я видел, на крышке ящика не осталось даже царапины.
– Так и знал! – буркнул я. – Крепление, будь оно неладно.
– Н-на! – по непонятной для меня причине резко покрасневший стражник покосился на свой топор, затем на ящик, а потом с воплем нанес еще удар, вложив в него все свои силы. Ящик подпрыгнул от тяжкого удара, качнулся, и вновь остался целехоньким.
– Ой, позорище… - совсем еще молодой страж неверящим взором смотрел на обычный деревянный ящик. – Я же топором! И ни царапинки… ой, позор… Простите, господин!
– Успокойся! Это магия крепления. Хм… - я подул на почти переставшие болеть пальцы и велел: – Нанеси-ка еще ударов сорок-пятьдесят.
– А?
Непонятливость стражника меня начинала утомлять. Равно как и искреннее недоумение у него в глазах.
– Я говорю: врежь по ящику топором раз сорок-пятьдесят! – взревел я. – Будь так добр!
– Так ведь не рубится, господин Корис…
– О-о-о…
– Вот ты склирс тупорылый! – прокатился над стеной знакомый рев. – Тебе что сказали - руби! Вот и руби! Живо!
За спиной часового выросла громадная медвежья туша Рикара.
– Да!
Следующие несколько минут наполнились глухими звуками ударов. Острое лезвие топора било и било по тонкой деревянной крышке, но каждый раз бессильно отлетало. Где-то на двадцатом ударе звук удара изменился, послышался треск начавшего поддаваться дерева. Неплохо.