Кровавая весна

Михайлов Дем Алексеевич

– Сегодня ты необычайно льстив, – усмехнулся я, вновь разворачиваясь к собеседнику. – Я уже успел выучить твои привычки, Койн. Если льстишь – значит, тебе что-то надо. Да?

– Ну…

– Говори прямо, – велел я, глядя на покрывший камень снег.

Ноздреватый снег - не плотный, уже без блестящей ледяной корочки… Весна не за горами. Еще совсем немного, и снег с холодом исчезнут надолго. Вместе со сгархами. И вместе со мной… созданиям стужи нечего делать во время жаркого лета.

– Мы замуровали пролом, ведущий в старый

оловянный рудник, – после небольшой заминки продолжил Койн.

– Знаю, – кивнул я.

– Но разве это дело?

– Поясни.

– Мы, гномы, народ непоседливый. Вечно что-то достраиваем, переделываем, расширяем… Это касается общих вещей, а не личных, - широко улыбнулся Койн. – Такова уж наша натура. Мы всегда чем-то недовольны. Знаешь, там, где мы жили раньше, существовал определенный знак, выбиваемый на здании, стене, резьбе или даже на полу. Это знак означает запрет на переделывание или дополнение под страхом смерти. Если видишь его, сразу понимаешь - трогать нельзя! И этот знак знают все гномы от мала до велика.

– Вы как каменные термиты, – задумчиво почесал я щеку. – Все сточите до пыли. Если не запретить…

– Верно, – легко согласился Койн. – Так вот, друг Корис. Точно такой же знак я приказал выбить рядом с замурованным проломом. Иначе кладка не простояла бы и дня. Говорю же – мы народ непоседливый.

– Но ведь сейчас кладка на месте? – с проснувшейся тревогой спросил я.

– О да. На месте. И одним своим существованием сводит нас с ума, – тяжко вздохнув, признался Койн. – Я видеть ее не могу! А ведь мы проходим мимо каждый день…

– Так чего же ты хочешь?

– Дозволь нам сломать стену и осмотреть заброшенный оловянный рудник, – взглянув прямо мне в заиндевелые глаза, попросил Койн.

– Вам мало хлопот? – хрипло отозвался я, делая большой шаг прочь от будущей сторожевой башни. – Койн, не буди лихо, пока оно тихо!

– Как-как? – переспросил гном, припуская за мной.

– Есть такая поговорка, – пояснил я. – Как бы пояснить… Если ты идешь по лесу и видишь берлогу медведя, ты ведь не станешь тыкать в нее палкой, верно? Потому что медведь проснется, выберется наружу и оторвет тебе голову! А мне надо, чтобы твоя голова продолжала прочно сидеть у тебя на плечах, Койн. Еще долгие и долгие годы.

– Спасибо! – с чувством поблагодарил гном, невольно прикасаясь к своему лбу. – Но... это сжигает нас изнутри, друг Корис!

– Койн! Мы не знаем, что может ожидать по ту сторону стены! – по слогам, жестко проговорил я. – Не знаем! Ты помнишь, что мы нашли у входа? А если там замурована древняя темная тварь? Хочешь, чтобы она сначала закусила первой группой веселых исследователей, а затем сожрала и всех остальных?

– Упаси Отец от такого! Но там может и не быть никого! Кто выживет после века заточения без воды и еды?

– Тарис, к примеру, – буркнул я, с лязгом ступая по дорожке. – Койн, я уже сказал – нет. Пока нет.

– А когда?

–

Когда я смогу пойти с вами, – глухо ответил я. – Если сможешь обеспечить для меня холод и снег там внизу, в сердце Подковы – то сможешь сломать кладку, закрывающую путь в оловянный рудник, хоть сегодня! Без меня в передних рядах вы туда не сунетесь!

– Нельзя каждый раз идти в первых рядах, друг Корис!

– Работа у меня такая, – хмыкнул я. – Если меня ударит темная тварь – я выживу. А ты умрешь. Именно поэтому я и шагаю в первых рядах, Койн. Проклятье… мне бы еще щит побольше и покрепче…

– Ростовой? Целиком из толстого металла? – оживился Койн, почему-то покосившись на мою грудь, закованную в доспех ниргала. – Надо сделать! Мы выкуем для тебя щит! И доспехи! Когда наладим кузню… эх…

– Доспехи есть, – заметил я, ударяя бронированным кулаком себя по плечу. – Крепкие.

– Но не наши! – презрительно и обиженно буркнул Койн. – Чужая работа! Разве это честь для нас, когда покровитель ходит в доспехах чужой работы? Как плевок в лицо!

– Ты меня сегодня просто удивляешь, – улыбнулся я. – Когда появится кузня, выкуете доспехи. И щит. Щит нужен позарез.

– С красной дланью Каменного Отца посередине! – подхватил гном. – С серебряной окантовкой, гравировкой, а с внутренней стороны…

– Койн!

– Ладно, это потом, – покладисто согласился гном. – Есть ли какие пожелания, друг Корис?

– Одно, – после короткого раздумья ответил я, тяжело ступая на платформу подъемника.

– И какое же?

– Хочу тюрьму, – признался я.

– Тюрьму? – поразился Койн.

– Да. Вернее, всего одну камеру. Небольшую комнату, выбитую в скальной толще. Каморку. Чтобы можно было вытянуться в полный рост. Каменная решетка с одной стороны и каменная же дверь. Прочные, чтобы не сломались.

– А для кого? – не удержался от вопроса гном, смотря на меня с жадным любопытством.

– Для шурдов, – не скрывая, поведал я. – В следующую вылазку хочу поймать парочку шурдов живьем и притащить сюда. Сделал бы это и раньше, но держать негде.

– Но зачем?

– Знания. Я хочу знать врага. Их быт, привычки, ритуалы, места регулярных сборищ, местонахождение поселений, внутреннюю иерархию до тонкостей, что едят, когда нет вкусных людей в запасе, как охотятся, как ремесленничают, как организована разведка и система оповещения… я хочу знать о них все!

– Но… к чему?

– Знать врага значит победить его, – угрюмо произнес я. – Шурды для нас как закрытая книга. Это плохо. Пора побеседовать с парочкой этих тварей. Неделю, две, три, месяц! Каждодневная беседа с врагом – это именно то, чего мне не хватает.

– Если они захотят беседовать…

– О, поверь мне Койн, они захотят, – хищно оскалил я покрытые серым инеем зубы. – Они обязательно захотят со мной побеседовать!

– Мы сделаем тюрьму. Крепкую и надежную, – коротко ответил Койн.