Кровавое проклятие
Шрифт:
… и что? Быть его другом?
Звук отвращения и потрясения вырвался из его горла. Лир потер лицо рукой сильнее, чем требовалось. Он пал ниже некуда.
— Можно мне хоть немного пространства? — вдруг прорычал он.
— Знаешь, — ответила грифонша, упрямо не двигаясь, — когда мой суженый так смотрел, ему становилось лучше, когда он обсуждал это.
— Ты помолвлена? — он не скрывал оскала от ее неверности.
— Была, — просто сказала она. — Он умер.
Лир подавил ругательство.
— Прости.
— У
Он вспомнил грифонов, погибших в посольстве и тех, кто умер на рынке в Бринфорде, задумался, у скольких из них были возлюбленные, жены, дети. Было просто звать врагами и забывать, что они были не просто препятствиями и угрозами.
— На что это было похоже? — вопрос вылетел раньше, чем он успел подумать.
— Что?
Он хотел увильнуть, но передумал.
— Любить его. Быть любимой. Как это ощущалось?
Девушка задумчиво глядела на звезды, печаль затуманила ее глаза.
— Ты постоянно думаешь о нем. Переживаешь, когда его нет рядом. Скучаешь. Когда вы вместе, удается расслабиться. И ты не понимаешь, как был напряжен, пока вы не оказываетесь вместе, — она погладила сверток шелка и улыбнулась. — Будто часть души принадлежит ему. Когда он рядом, ты ощущаешь себя целым. Когда их нет, внутри пустота.
Лир медленно вдохнул.
— Но как понять, что эти чувства будут всегда? А если это изменится?
— Мы и не можем знать, верно? — она забрала охапку шелка и отошла от окна. — Но когда любишь кого-то по-настоящему, то кусочек души остается с ним навеки… даже после смерти.
С улыбкой и тихим прощанием она ушла. Лир проводил ее взглядом, а мысли кипели. Влечение. Одержимость. Любовь. Где была граница между ними?
В груди болело от пустоты. Когда вместе, ты ощущаешь себя целым.
Он бросился прочь от окон. Он едва видел темный коридор, пока шагал к своей комнате. С помощью скрывающих чар он миновал стражей-грифонов в начале коридора. Пара нимф стояла перед дверью Клио, и он не мог скрыться от их аспера, но они игнорировали его. Клио вернулась к себе, или они сторожили пустую комнату?
Лир замер у своей двери. Он ощущал ее на другой стороне, и пустота в груди угасала.
Инкубы не могли любить. Этот факт был точным, как его сила соблазнять. Соблазнение без связи, похоть без любви, тысячи мимолетных встреч без значимых чувств. Это был дар и проклятие инкубов.
Но если инкубы не могли любить, то что это было?
Он толкнул дверь. Комната была темной, сиял лишь кристалл на стене, но с пола, где он оставил разбросанные инструменты, убрали все, кроме стального диска. Его инструменты лежали на столе, записи были аккуратной стопкой.
Клио стояла перед столом, смотрела на него, руки свисали по бокам, словно она была там какое-то время. От звука закрывшейся двери она развернулась.
— Ох, — она сжалась
Он пошел вперед, его тянуло к ней, словно магнитом.
— Я не должна была… — бормотала она бессвязно. — Я вернусь к себе.
Она бросилась вперед, стремясь миновать его, но Лир преградил путь. Клио замерла и смотрела на пол. Каждый миг, который она отказывалась смотреть на него, причинял боль.
Он медленно потянулся к ее лицу, нежно прижал ладонь к ее щеке, отклоняя ее голову. Она смотрела на него большими глазами, красными от слез, ее синие, как летнее небо, глаза потемнели до цвета океана.
— Я идиот, — хрипло сказал Лир.
Ее глаза стали еще шире, рот приоткрылся, но она не говорила. Его резкие слова, произнесенные до этого, заставляли ее молчать. Возможно, было поздно забирать их.
— Я не знаю, — прошептал он, прижимая другую ладонь к другой ее щеке, чтобы она не склоняла голову из-за него. — Я не знаю, могу ли быть таким, каким ты хочешь меня видеть. Я не знаю, раню ли тебя.
Он склонился, их лбы соприкасались. Лир закрыл глаза, пытался подобрать слова.
— Я знаю лишь, что сейчас я одержим тобой. Я хочу быть с тобой. Я хочу быть рядом с тобой каждую минуту.
Клио судорожно вдохнула. Лир открыл газа и отклонился, чтобы увидеть ее лицо.
— Но я не буду врать, Клио, — его голос стал грубее. — Хоть я хотел бы быть одержимым тобой вот так каждый день своей жизни, я не знаю, как долго буду это чувствовать.
Ее глаза сияли, слеза покатилась по щеке, попала по его пальцам. Клио сжала его запястья и смотрела в его глаза.
— Я хочу быть с тобой, — выдохнула она, голос дрожал. — Мы же можем попробовать?
— Но инкубы никогда…
Клио коснулась пальцами его губ, чтобы он замолчал.
— Ты не просто инкуб, Лир. Как и не просто Ризалис. Ты всегда был больше этого, разве не видишь?
Эти слова пронзил его так, как еще ничто не пронзало.
Она провела пальцами от его губ к щеке.
— Если ты этого хочешь… — она посмотрела в его глаза. Ее глаза пылали внутренним огнем. — Если ты меня хочешь, бери.
Бери.
Его ладони на ее щеках напряглись.
Бери.
Одним словом она разбила его контроль. Даже если она говорила это не в том смысле. Он не мог сдержаться.
Голод обжигал его вены, но он нежно задел ее губы своими. Лир медленно прижался к ее губам, ощущая все так, словно еще ни разу ее не целовал.
Давление в груди сжало его сердце. Он неспешно исследовал ее губы, пока она не приоткрыла их для его языка. Он пробовал ее заново, нежно придерживал ее лицо ладонями, прикосновение было интимным, как сам поцелуй.