Кровавые берега
Шрифт:
Выслушав наши идеи, Ферреро нахмурился, но дать ответ не успел, поскольку в этот момент над палубой разнесся властный, с железными нотками голос:
– В чем дело, капитан? Почему мы до сих пор стоим?
Матросы, стражники, а за ними и мы задрали головы, поскольку голос доносился с верхней палубы. А точнее, с балкона, располагавшегося над капитанским мостком. Заслышав обращенный к нему вопрос, Ферреро вздрогнул и обернулся так резко, что ударил ножнами пристегнутой к поясу шпаги мне по коленке. Но я не обратил на это внимания, поскольку оно было приковано к балкону, куда все мы таращились. А я, Малабонита и Гуго таращились, раскрыв рты, ведь мы были здесь единственными, кто видел Владычицу Льдов впервые…
Как вообще полагается говорить о человеке, о котором каждый из
Самые дремучие обитатели Атлантики, вроде окраинных кочевников, вингорцев и ортодоксальных септиан, считают, будто Владычица Льдов бессмертна, поскольку о ней говорят в мире вот уже более сотни лет. На самом деле это, разумеется, не так. Подобно тому, как в моем роду на протяжении трех поколений рождаются сыновья, именуемые Еремеями и воспитываемые перевозчиками, так и в семействе хозяев антарктических вод появляются на свет исключительно девочки, которые, повзрослев, сменяют на престоле мать. Правда, у Владычиц не вошло в традицию приписывать к своему фамильному имени-статусу порядковый номер, что и сбивает с толку необразованных дикарей. На что, в общем-то, королевы Юга и рассчитывают. И впрямь, почему бы не окружить себя ореолом суеверных легенд, если такая возможность имеется? Тем более что многие сами рады уверовать в придуманные ими же легенды и сказки.
Нынешняя Владычица была ненамного старше Малабониты и потому еще не обзавелась наследницей (или наследником – тут уж как карта ляжет). Отчасти ее возраст также объяснял, почему она обошлась так сурово с доном Риего-и-Ордасом. Обласканный ее матерью, у дочери стареющий команданте уже не вызывал столько симпатий. И первое же его серьезное поражение аннулировало все его былые заслуги. А попытка вступиться за сына главы ордена Табуитов еще больше разозлила молодую и скорую на расправу королеву.
Эти же молодость и категоричность погубили Гексатурм и храм Чистого Пламени, а теперь собирались разрушить Новое Жерло. Несмотря на переходящее по наследству имя, его носительницы отличались одна от другой в плане воинственности. Никто из них не чурался применять силу, когда в этом возникала необходимость. Но последняя представительница этого аристократического рода перещеголяла всех. Хотя, кто я такой, чтобы осуждать ее за это? Я и она глядим на мир с совершенно разных жизненных уровней и позиций. И методы, какими пользуется Владычица и какие кажутся жестокими мне, являются, по ее мнению, необходимыми для дальнейшего благополучия и процветания Юга.
Что же касается Владычицы как самой обыкновенной женщины, то здесь – и я отметил это с большим удовольствием – ей с Долорес не сравниться. Не сказать, что хозяйка озера, по которому мы плыли, была дурнушкой, вовсе нет! С некоторой натяжкой ее даже можно посчитать симпатичной. Однако плоская, угловатая фигура, бледное, скуластое и незапоминающееся лицо, а также собранные в пучок на затылке редкие волосы вряд ли привлекли бы к ней много поклонников, будь она, к примеру, обычной горожанкой или фермершей.
О глазах королевы Юга также нельзя было сказать уверенно, делают они ее привлекательней или, напротив, более отталкивающей. Глаза Владычицы являлись самой яркой и в то же время противоречивой деталью ее образа. Впервые в жизни я, глядя в это так называемое «зеркало души», не сумел определить, что в нем отражено. Взгляд этой женщины был выразителен, но он вызывал во мне странные ощущения. Я не мог понять природу этой выразительности. В ней читался ум, но не живой, не проницательный, а исполненный холодной одержимости. В этих глазах был блеск, но не задорно-солнечный, а блеск луны, отраженной в глади озера. Они глядели на нас и одновременно мимо нас, как будто пытались рассмотреть, что спрятано за нашими спинами. И если бы мне вдруг захотелось подбить клинья к обладательнице
Капитан, стражники и матросы при появлении Владычицы встали навытяжку. Мы – люди гражданские и недалекие – потупили взоры и склонились в почтительном полупоклоне. Ферреро, к которому госпожа обратилась с вопросом, вкратце доложил ей, что нерадивые лоцманы лишились лодки и теперь просят, чтобы им помогли добраться до берега. И что просьба эта для него, капитана, неприемлема, поскольку она вынуждает его отступить от инструкций, которые госпожа дала ему перед отплытием.
– Как тебя зовут, рыболов? – Следующий вопрос Владычицы предназначался Гуго. Как и мы, он тоже демонстрировал ей свое глубокое почтение. Причем делал это с таким артистизмом, что даже сейчас, когда мы помалкивали, одного взгляда на нашу троицу хватало, чтобы определить: вот этот пожилой толстяк и есть глава нашего семейства, с которым следует говорить. А прочие лоцманы – тощий, небритый хмырь и его растрепанная замарашка-женушка – в присутствии своего папаши даже пикнуть без спроса не посмеют.
– Меня зовут Эстебан, госпожа! Я и мои дети всегда к твоим услугам! – раскланялся еще ниже Сенатор, представившись именем настоящего главы рыбацкого семейства.
– Послушай, Эстебан, – продолжала королева Юга. – Понимаю, что вы боитесь находиться на корабле и желаете поскорее его покинуть. В другой раз я бы выполнила твою просьбу, но сегодня мы очень спешим, и у нас нет на это времени. Поэтому хочется тебе того или нет, но вам придется остаться с нами до тех пор, пока мы не управимся с делами и не вернемся сюда на обратном пути.
– Как тебе будет угодно, госпожа. – Перечить хозяйке де Бодье, разумеется, не дерзнул. – Повинуемся твоей высочайшей воле и надеемся, что мы не станем на борту твоей лодки обузой.
– Не станете, – заверила нас Владычица и обратилась к Ферреро: – Капитан, разыщите интенданта Охеду. Пускай он поставит этих людей на довольствие и поручит им какую-нибудь работу. И позаботьтесь, чтобы через минуту мы все-таки продолжили плаванье.
Последние слова она произнесла, уже покидая балкон и возвращаясь в свои апартаменты. Ферреро в ответ козырнул и хотел было прикрикнуть на своего помощника, что был отправлен на мостик еще до появления Владычицы, но этого не потребовалось. Не успел капитан открыть рот, как винты вновь завращались, и «Шайнберг», плавно набирая ход, двинулся дальше. Поэтому вместо команды «Полный вперед!» Ферреро отдал другую:
– Охеду ко мне! Срочно!
Один из матросов, видимо, знающий, где сейчас находится интендант, тут же сорвался с места и побежал за ним. А через пять минут мы уже покорно следовали за этим самым Охедой – энергичным толстячком с лейтенантскими погонами и кожаной папкой под мышкой. И, как подобает шпионам, изучали по дороге внутреннее устройство той части корабля, куда нас допустили.
Возиться с нами интенданту было некогда. Выяснять, что мы умеем помимо рыбной ловли – тоже. И он устроил нас на самую простую и грязную работу – уборщиками нижних палуб, трюма и моторного отделения. Что было для нас очень кстати, поскольку мы получили свободный доступ почти во все рабочие помещения судна. Верхние палубы и капитанский мостик оставались для нас закрытыми, но мы туда и не стремились. Во-первых, нам нечего было там делать, А во-вторых, на «аристократических» уровнях мы – грязное фермерское отребье – торчали бы, как бельмо в глазу, и любое наше злодейство было бы мгновенно пресечено. Зато среди чумазых механиков, ремонтников и такелажников наши обветренные лица и грубая одежда выглядели совершенно естественно. Настолько естественно, что некоторые работяги в суете и полумраке даже не догадались, что новые уборщики – это те самые лоцманы, которых выловили из протоки после того, как их лодка затонула.