Кровавые Горгоны
Шрифт:
Они будут работать, пока окончательно не разложатся.
Варсава руководствовался простой логикой. На Гаутс Бассик были непригодные условия для живой рабочей силы, что и стало причиной массового бегства имперцев. На Бассике не было воды и пригодной почвы. Климат не позволял агрикультурам произрастать здесь.
В конце концов, Адептус Механикус бросили свои машины, оставив богатые природные ресурсы нетронутыми.
Обычный человек не смог бы долго протянуть, работая в шахтах. Экстремальные температуры на поверхности вкупе с недостатком воды делали практически невозможным
– Давным-давно, когда я был еще зеленым юнцом, Гаммадин обдумывал идею использовать Гаутс Бассик не только для пополнения численности Горгон, – произнес Саргаул, наблюдая за мертвецами. – Здесь полно ресурсов и восстанавливаемых зданий, чтобы реконструировать машины, находящиеся сразу под песком.
Варсава кивнул.
– И Гаммадин…
– И Гаммадин был слишком умен, чтобы пытаться осуществить сей глупый замысел. Этот мир наполовину необитаем. На самом деле, здесь просто невозможно выжить, – заявил Саргаул, указывая на мертвецов.
Под ними волочились мертвецы, извергая из своих разъеденных глоток газ. Варсава был уверен, что за этой чумой стояли неизвестные силы.
Люди в капюшонах думали, что изолировали непрошенных гостей. В конце концов, это была их территория. Прячась в тени, они неслышно преследовали Цитона и Гадия, ожидая, когда те попадут в ловушку в бокситовой пещере, с лабиринтами порталов.
Но когда бой дошел до старых шахт, Горгоны не отступили. Напротив, казалось, что они получают наслаждение от происходящего.
Цитон и Гадий, улюлюкая от удовольствия, помчались к раме подвижного портала, паля из болтеров. Они были ветеранами, наслаждавшимися казнью. Они были очень изобретательны в искусстве убивать.
Силуэты в капюшонах возникли на выступах и в проходах. Кровавые Горгоны накрыли их лавиной снарядов, поочередно меняя цели.
Неожиданно Цитон заметил отблеск прицела на одном из выступов. Он повернулся, чтобы предупредить Гадия, но тот был уже начеку.
Они одновременно открыли огонь, и тело в сером снаряжении упало вниз.
– Мне это не нравится. Держу пари, Баэл и Сика сейчас развлекаются по полной, пока мы здесь валяем дурака, – заявил Гадий.
– Трусливые псы! – засмеялся Цитон.
Он заметил движение слева и инстинктивно открыл огонь. Цитон долго тренировался и мог пристрелить цель, даже не успев подумать о ней. Еще один солдат упал, когда болт пробил металлическую бочку, за которой тот прятался.
Цитон все еще смеялся, когда шлем Гадия взорвался, извергнув брызги крови. Это был очень четкий выстрел, единственное попадание, которое могло свалить с ног даже десантника-предателя.
Тело Гадия инстинктивно прошло еще несколько шагов. Он дважды выстрелил, автоматически перезарядил болтер, а затем рухнул на колени и умер.
Цитон остановился, потеряв от шока дар речи. Он чувствовал боль, как будто у него оторвали половину тела. Он стоял еще секунду, затем снова вернулся в боевое состояние. Но именно эта секунда стоила ему жизни.
Цитон попытался двинуться, но понял, что
Даже во тьме он мог разглядеть, как кровь орошает его пальцы. Он прицелился, держа болтер свободной рукой, но затем начал падать, вся левая часть его торса, живот и рука разлагались под действием перегретого снаряда. Он упал вниз, с высоты сорок метров и умер, не издав ни слова.
Сверху, на самом верхнем кране портала, неизвестные скрылись в тени, оставив за собой только тонкий след дыма от выстрела.
Информация волной прокатилась по сенсорам отделения. Гадий был мертв. Его жизненные показатели пропали.
Через мгновение исчезли показатели Цитона.
Сержант Сика всегда держал все под контролем.
Сейчас, бродя во тьме и пытаясь восстановить связь, Сика потерял это ощущение. Враг был повсюду. Выстрелы пролетали над ним, а за ними следовали новые, еще и еще.
Стуча по шлему, Сика проклинал себя и все вокруг за то, что принял неверное решение.
Дрожа от ярости, Сика сорвал с себя шлем. Крупнокалиберный снаряд пронесся со скоростью метеора прямо над его ухом.
– Нам нужно перегруппироваться с Саргаулом и Варсавой! – прорычал Баэл-Шура.
Все больше и больше врагов появлялось из тоннелей, стуча подошвами по поверхности лестничных ступеней. Шура заставил их отступить назад, окатив струей из огнемета.
– Нам нужно перегруппироваться, – снова повторил Баэл-Шура.
Сика покачал головой. Уже было слишком поздно.
– Я не могу выслать им координаты. Мой ауспик трещит помехами.
Баэл-Шура встал и побежал к Сике. Он не сделал и трех шагов, как его рука взорвалась. Отшатнувшись от попадания, Баэл-Шура рухнул на колени, словно обрушившаяся крепость. Его тело боролось с болью, наполняя кровь эндорфинами.
– Не сейчас, – прошипел Сика.
Черная тень выросла позади Баэл-Шуры.
Она была на голову выше их обоих, словно огромный монстр. В глаза Сики бросился вздутый желудок, набитый жуками. Броня незнакомца была белой с желтоватым оттенком с лаймово-зелеными полосами. От него исходила болезненная аура и смрад разложения. Существо держало в руках кинжал, омытый кровью Баэл-Шуры.
– Чумной десантник, – сплюнул Сика.
Он вспомнил, как встречался с его видом в субсекторе Госпар. Сика брал на абордаж флот капитана чумных десантников. Ублюдки оказались чрезвычайно живучи. Их добыча также подверглась тлетворному влиянию: золото потускнело, манускрипты сгнили, рабы подверглись разложению.
– Щенок, – отозвался чумной десантник.
Они схлестнулись друг с другом лицом к лицу. Разлагающийся монстр был необычайно силен, а его комплекция превышала размеры любого десантника, которого когда-либо видел Сика. Схватив чумного десантника за затылок, Сика принялся наносить удары свободной рукой. Его шипованная перчатка разбила визор шлема противника. В ответ Чумной десантник сделал выпад кинжалом, попав в сочленения доспехов Сики между грудью и животом. Взревев, оба бойца отскочили в разные стороны, разбрызгивая кровь и осыпая пол обломками керамита.