Кровавые горы марранов
Шрифт:
А в это же самое время, пока Стелла совместно с Магдаром вынашивала милитаристские планы, вторая фрейлина созрела таки для решительных действий. Благодаря группе заговорщиков Агнет сумела тайно проникнуть в хранилище Стеллы и выкрасть Золотую Шапку. Ту самую Золотую Шапку, что давала её обладателю власть над летучими обезьянами.
* * *
То, чего так опасалась Виллина, всё-таки произошло. Причём, самое страшное, что произошло задолго до того, как Стелла стала чудить. Из подземелья выползла не просто какая-то тварь, а тварь, как минимум не менее опасная, чем
Глашатай Чуди периодически навещал Чарли Блека, где узнавал у старого морпеха последние новости. У Одноногого хватало ума, чтобы не врать Лемминкайнену, и поэтому последний всегда был в курсе происходящих событий. Естественно, о визите Виллины в будуар Стеллы Глашатай Чуди не знал, однако о применении розовой королевой боевой магии он был в курсе. Да и вообще, его очень интересовала война в Марраностане. Всё дело в том, что в Подземелье не воевали с помощью магии. Точнее сказать — очень давно не воевали. Да и по большому счёту было некому. Ну… Конечно же было кому, но… Лемминкайнен не рисковал ударной магией, ибо тогда все соседи сочли бы его очень опасным, и выжить в таких условиях было бы уже крайне тяжело. Конечно же мог Кит, и об этом все знали. И именно поэтому, с этим чудищем никто и не связывался.
А вот в Марраностане обе стороны, хоть и редко, но применяли боевую магию. Именно поэтому Лемминкайнен столь тщательно следил за этой войной и изучал возможности сторон.
Кстати, Элли и Блек всё-таки решили встать на сторону маршала Хорала. Таким образом, в ближайшее время Лемминкайнену предстояло вернуться в Нижний Мир и сообщить эту потрясающую новость повелителю Тёмной Армии. Правда, знай Глашатай Чуди, к чему это всё приведёт, то он скорее всего лично бы удавил и Убивающую Фею и Одноногого…
Ну и, естественно, Лемминкайнен совершенно ошибочно считал Урфина Джюса колдуном. Всё дело было в том фокусе с поджогом леса, который чудин принял за чистую монету.
Однако, прежде чем отправиться под землю, Глашатай Чуди не без удовольствия наблюдал одно весьма любопытное зрелище…
Баркас «Наглый» под прикрытием кромешной ночной мглы покинул Тигриную и , войдя в Большую, направился в сторону Ив. Дуболомы гребли в абсолютной тишине, управляемые исключительно жестикуляцией капрала Бефара. Выйдя на огневой рубеж, баркас развернулся на 180 градусов, и пока деревянные морпехи сушили вёсла, их комвзвода приступил к своему грязному делу.
Капрал Бефар развернул козлиную шкуру, внутри которой сразу же засветились золотисто-розовым светом три метательных снаряда. Положив волшебную стрелу на тетиву, командир 2-го Взвода натянул свой страшный лук (самый сильный лук всей Деревянной Армии). Светящаяся стрела, красиво пролетев по высокой дуге, исчезла во чреве строящегося корабля. Вновь пропела тетива, и ещё одна стрела описала не менее красивую дугу, чем первая. Когда третья стрела вонзилась в последний строящийся корпус корабля, средняя часть первого поражённого судна уже алела раскалёнными углями. Стоило подуть лёгкому ветерку, как все три корабля тут же занялись жарким пламенем.
Радостно ощерив зверские рожи, дуболомы с большим удовольствием наблюдали за пылающим флотом противника. Жутко довольный собой капрал Бефар дал полминуты своим бойцам на лицезрение итогов их операции,
Каким-то своим особым чутьём Лемминкайнен почувствовал, что сегодня ночью будет интересно. И предчувствия его не обманули — зрелище, действительно, выдалось шикарное. Стоит подчеркнуть, что когда горели почти построенные корабли, то выражение лица Лемминкайнена было совершено идентично дуболомовским довольным рожам. Глашатай Чуди был полностью удовлетворён увиденным, и теперь ему, находясь в столь благостном расположении духа, можно было смело отправляться в ставку маршала Хорала.
* * *
Очередной проклятый рабочий день был закончен. Каторжане устало плелись на ужин. Стражники лениво щелкали плетьми, подгоняя уставших заключённых, среди которых ещё находилась пара-тройка острословов, способных отпускать солёные шуточки.
Энкин Флед хотел только одного — как можно быстрее набить брюхо и завалиться спать. Говорить ни с кем не хотелось, да и было не об чем. Он был одиночка. Все его друзья остались там, на том поле под Бастой… Их всех казнили по приказу Убивающей Феи. А его пощадил Чарли Блек. Одноногий заявил тогда, что их победа была одержана исключительно благодаря тому, что Энкин Флед вывел свой отряд из замка Бастинды. Это была злая насмешка судьбы. Больше всего он хотел тогда сдохнуть вместе со своими людьми, которых вешали на ближайших деревьях. Вешали тех, кого не зарезали сразу после победы…
Уплетая ещё тёплую кашу с чёрствым хлебом (с хорошим хлебом на каторге были проблемы), Энкин внезапно поймал себя на мысли, что в воздухе повисла какая-то странная тишина. Оглянувшись вокруг, он увидел, что все пялятся на ворота, в которые въезжала повозка с клеткой. Энкину было глубоко плевать на очередного прибывшего на каторгу бедолагу, и он продолжил трапезу…
Добравшись до шконки, Энкин практически сразу же отрубился. Однако не прошло и нескольких минут, как кто-то стал настойчиво трясти его за плечо.
— Толстый! Вставай, Толстый! Толстый, бля, вставай!
— Косой, чтоб ты сдох. Чего тебе надо?
— Толстый, там это… Там один из ваших.
— Из каких ещё, нахер, наших?
— Из урфиновцев. Иди давай!
Встряхнув головой, чтобы взбодриться, Энкин направился в другой конец барака, где каторжане облепили вновь прибывшего.
Новичок производил впечатление… Огромный звероватого вида детина с крепкими кулачищами и взглядом убийцы. Ручные и ножные кандалы говорили об особой опасности арестанта и его склонности к побегу.
— Я — Толстый. За что тебя сюда, приятель?
— Так я же и говорю — за Урфина.
— Ты один из его людей?
— Ага! Самый главный его деревянный воевода, — новичок постучал себя кулаком по лбу, что вызвало довольные смешки среди каторжан.
— Ты это, братан, нам надо конкретно знать, кто ты и за что сюда попал? — встрял в разговор Косой.
— Да задолбали вы, а?! — недовольно заворчал новоприбывший детина.