Кровавые ночи 1937 года. Кремль против Лубянки
Шрифт:
Транспортная система страны находилась под пристальным контролем начальника транспортного отдела НКВД, близкого приятеля Ягоды и в прошлом его секретаря А. Шанина, который одновременно являлся помощником наркома путей сообщения Л. Кагановича – одного из наиболее влиятельных членов Политбюро [13] . Перечисленные лица, находясь в доверительных отношениях между собою, полностью держали в руках правительственную охрану, транспорт и связь. К ним стекалась вся информация по стране, в том числе из Кремля. Колоссальный агентурный аппарат находился в ведении еще одного близкого к Ягоде человека – руководителя секретно-политического отдела ГУГБ Г. Молчанова. Все, что происходило в Вооруженных силах страны, отслеживалось через пересекавшую их снизу доверху систему Особых отделов – военной контрразведки, возглавляемой М. Гаем – приятелем Молчанова [14] .
13
Там же. – С. 18.
14
Тумшис М . ВЧК Война кланов. – М.: ЭКСМО, 2004. – С. 130.
На первый взгляд, при полном акустическом контроле за служебными и жилыми помещениями, обеспеченном средствами оперативной техники, содержание такого колоссального агентурного аппарата, какой находился под контролем Молчанова, Миронова и Гая, представляется излишеством. Однако Ягоде, да и советскому режиму в целом, требовался не только сбор информации. Им нужно было превратить население страны в задавленных страхом, услужливых «стукачей», и чем больше их будет, тем лучше. Ведь
15
К. Хенкин. Охотник вверх ногами. – М.: Терра, 1991. – С. 41
16
Петров П., Янсен М. «Сталинский питомец» – Николай Ежов. – М: РОССПЭН, 2008. – С. 234–235. Цитируемый документ датируется 23 января 1935 года.
Бывшие студенты Киевского Императорского университета св. Владимира Миронов и Гай сумели угодить грубому и хамоватому Ягоде, войти в его ближний круг. Но все же не они составляли основу его влияния в высших партийно-государственных кругах.
В те годы любой номенклатурный чиновник, любое сколько-нибудь значительное должностное лицо, начиная с самого Сталина, не имея по существу ничего своего, находились вместе с семьями на полном государственном обеспечении. Чиновник жил в государственной квартире ведомственного дома, проживал на госдаче в охраняемом дачном поселке, ездил на государственной машине – «персоналке», отдыхал на курортах и лечился в больницах по путевкам партийных органов и государственных ведомств, одежду и даже еду получал из закрытых спецраспределителей, в зависимости от занимаемой должности ему полагался за государственный счет штат обслуги: горничных, шоферов, поваров, парикмахеров... Всем этим безраздельно распоряжался один человек – И.М. Островский, начальник административно-хозяйственного управления (АХУ) НКВД. Непосредственно ему подчинялся Виктор Следзевский, начальник 5-го отделения АХУ НКВД, который ведал распределением продуктов, вин, мебели, одежды и прочих земных благ среди сановников партийно-государственного олимпа [17] .
17
Шрейдер М. Воспоминания... – С. 523.
Помимо санаторно-курортных и лечебных учреждений, снабженческих организаций и автобаз, Островскому был подчинен и Тюремный отдел, ведавший местами заключения [18] . Под предлогом обеспечения безопасности все «спецобъекты» находились в ведении все того же вездесущего ведомства. Это хорошо понимал и сам Сталин. На одном из кремлевских банкетов в присутствии Островского бывший семинарист, а ныне вождь мирового пролетариата с несколько богословской стилизацией сказал: «По легенде, самым справедливым и безгрешным человеком на земле был Иисус Христос. И представьте – даже на этого самого справедливого человека многие жаловались. Поэтому нет ничего удивительного в том, что поступает много жалоб на присутствующего здесь товарища Островского. Предлагаю выпить за здоровье этого замечательного организатора и хозяйственника, который своим самоотверженным трудом обеспечивает всем необходимым не только начсостав ОГПУ, но и нас, грешных, работников Центрального Комитета!» [19] . Рядовые советские трудящиеся никогда не видели Островского на трибуне, не встречали упоминаний его фамилии в печати, его портреты не висели на видных местах. Однако его влиятельности могли позавидовать многие наркомы и члены ЦК. В ЦК о нем говорили: «Островский был своим человеком... Он подмазывал кого надо, был информатором о настроениях, которые существуют у того или иного работника» [20] . Чтобы охарактеризовать степень его преданности Ягоде, следует упомянуть об одном лишь факте. Бывший чекист М.П. Шрейдер, находившийся с Островским в близкой дружбе, пишет в своих воспоминаниях, что однажды, будучи наедине с ним, непочтительно отозвался о Ягоде, отчего Островский в ужасе шарахнулся и даже сделал несколько шагов назад, создавая дистанцию (видимо, опасался прослушивания помещения людьми Паукера и Воловича). Столь же трепетно этот всемогущий сановник относился к любимцу Ягоды, секретарю НКВД Павлу Буланову, который запросто хозяйничал в бездонных кладовых, наполненных конфискованным имуществом. За глаза Островский возмущался произволом Буланова. Шрейдер приводит, в частности, такой случай: «Я сидел в кабинете начальника административно-организационного управления ОГПУ И.М. Островского, с которым нас связывали дружеские отношения, когда к нему зашел работник управления погранохраны Ленинградского полпредства ОГПУ Ф. со знаком «Почетный чекист», выпущенным к десятилетию органов госбезопасности.
18
Кокурин А.И., Петров Н.В . Лубянка. Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ 1917–1991. Справочник: – М.: МФД, 2003. – С. 60
19
Шрейдер М.П .: НКВД изнутри... – С. 23
20
Стенограмма февральско-мартовского Пленума ЦК 1937 года. Утреннее заседание 3 марта. Цит. по: Вопросы истории. 1995. № 2. С. 14.
– За какие же заслуги тебя, говнюка, наградили значком? – грубо спросил Островский.
Ф. растерялся и, пробормотав что-то нечленораздельное, поспешил удалиться.
– Видишь, что делается, – мрачно сказал Островский. – Как обесценены знаки «Почетный чекист», введенные Феликсом Эдмундовичем. Какой-то подхалим за привезенную начальству посылку из изъятой контрабанды получает значок... И решает это не коллегия и даже не Ягода, а единолично Буланов.
И Островский рассказал, что накануне из ленинградского управления погранохраны, возглавляемого Ф.Т. Фоминым (автором вышедших в 60-е гг. «Записок старого чекиста»), сотрудники отделения по борьбе с контрабандой Ю. и Ф. привезли Буланову какие-то посылки с контрабандными вещами для высшего начальства, и Буланов тут же повесил им на грудь знаки «Почетный чекист».
– Ты вот меня ругаешь, что я боюсь Буланова, – продолжал Островский. – Я прекрасно знаю, что он ничтожество, но мне приходится приспосабливаться к его настроениям, ведь он теперь все равно что сам Ягода и может наградить или угробить любого из нас. Такая вот сейчас обстановка» [21] .
Чувствуя свою близость к Ягоде и колоссальные возможности, которые перед ним открывались, Островский к окружающим относился бесцеремонно и даже грубо, «постепенно все более и более распускался и стал позволять себе совершенно недопустимый тон в обращении с людьми» [22] . Малограмотный и некультурный, с низшим образованием [23] , Островский никогда не читал книг и даже в газетах прочитывал одни заголовки статей, однако при всем своем самодовольстве и барском отношении к окружающим «не раз молча выслушивал нецензурную брань и крики по своему адресу от куражившегося и понимающего свою власть Буланова» [24] .
21
22
Шрейдер М. Воспоминания... – С. 227.
23
Петров Н.В., Скоркин К.В . Кто руководил НКВД 1934–1941: Справочник. – М.: Звенья, 1999. – С. 328.
24
Шрейдер М . Воспоминания... – С. 524.
Ближайшим помощником Островского являлся начальник инженерно-строительного отдела (ИСО) НКВД А. Лурье. Как нетрудно догадаться, ни одно здание Лурье не сдавал в эксплуатацию после строительства и ремонта, не оборудовав его прослушивающей аппаратурой в интересах своего шефа. Именно это подразделение НКВД ведало строительством гостиницы «Москва», дома Совнаркома (ныне здание Государственной Думы РФ) и других важнейших сооружений [25] . В спецотделе (СПЕКО), который возглавлял еще со времен Ленина Глеб Бокий, годами совместной службы сросшийся с ягодинской кликой, создавалась и применялась техника для прослушивания разговоров, но не по телефонным линиям, как это делал ОПС в отделе Паукера, а в помещениях служебных кабинетов, квартир и дач «ответработников» через вмонтированные в потолки и стены микрофоны [26] . По существу Ягода и его окружение обладали не только ни с чем не сравнимой тайной властью над жизнями рядовых граждан, но и тотальным контролем над повседневной и служебной жизнью людей, хоть в малейшей степени близких к государственной власти. При желании они легко могли изолировать не только Сталина, но и все правительство, совершив тем самым государственный переворот. Без преувеличения можно сказать, что в середине 30-х гг. руководители НКВД представляли собою нечто вроде тайного правительства Советского Союза. Ни одно важное внешне– или внутриполитическое решение не принималось иначе как после изучения соответствующих сводок НКВД [27] .
25
Жуковский В.С . Лубянская империя НКВД 1937–1939. – М.: Вече. – С. 45.
26
Беседовский Г.З . На путях к термидору. – М.: Современник, 1997. – С. 270–271.
27
Об этом говорил, в частности, на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 г. нарком иностранных дел М. Литвинов (см. стенограмму Пленума – Вопросы истории, 1992, № 2–3).
Как же удалось Сталину низвергнуть и уничтожить это тайное правительство ГУГБ НКВД, если в его распоряжении не было иных силовых рычагов, помимо самого НКВД? Обычно эту историю рассказывают примерно так: назначенный по инициативе Сталина новый нарком внутренних дел «Ежов провел совещание своих заместителей, начальников основных управлений НКВД, назначенных еще Ягодой. Сообщил, что, по распоряжению ЦК, всем им предлагается разъехаться по областям для проверки политической надежности руководителей партийных органов. Но на первой же подмосковной станции все они были арестованы. Через два дня такая же операция была проделана с их заместителями, не знавшими ничего о своих начальниках» [28] . Эта захватывающая история, напоминающая сюжет народных сказок (нечто вроде «и отправил царь сына среднего»), не выдерживает критики. Достаточно сказать, что заместителей наркома назначал не Ягода, а Совнарком по представлению ЦК; никто из начальников отделов центрального аппарата НКВД в марте 1937 г., когда якобы имело место описываемое событие, не направлялся в командировки, арестован же был только один [29] . Массовой операции по аресту заместителей начальников отделов в один день не проводилось за всю историю НКВД.
28
Козлов А. «Большой террор»: сущность и время // Relga. № 19 (121). 01.12.2005.
29
Источник: Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД 1934–1941: Справочник. – М.: Звенья, 1999.
Откуда взялась эта легенда? Из авторитетного, но в значительной степени устаревшего исследования англичанина Р. Конквеста «Большой террор» [30] , созданного в 60-е гг. Английский историк оперировал лишь немногими доступными источниками; например, февральско-мартовский Пленум ЦК 1937 года описан им без использования его стенограммы, на основании известного хрущевского доклада 1956 г. и, соответственно, Р. Конквест вынужден был концептуально следовать хрущевской версии событий. Значительная часть событий второй половины 1936 года по рассматриваемому нами вопросу в изложении Конквеста представляют собою некритический конспект (а местами и почти дословный пересказ) книги А. Орлова-Фельдбина «Тайная история сталинских преступлений». Оттуда же полностью взята и история ареста в один день всего руководства НКВД («Однажды мартовским вечером 1937 года, – пишет этот автор, – Ежов...» и далее следует вышеприведенный рассказ) [31] . Вся эта история – одна большая легенда, опровергаемая архивными данными (как кадровыми личными делами руководящих сотрудников, так и следственными делами арестованных чекистских руководителей). Добавим сюда и то, что второй источник английского историка по данному периоду – еще один крупный сотрудник НКВД, также сбежавший от неминуемой расправы на Запад, Вальтер Германович Кривицкий, тоже именно по этому вопросу владеет фактическими обстоятельствами лишь понаслышке, так как в это время и он находился в зарубежной командировке. И он, с чужих слов, пишет применительно к марту 1937 г., что «все заместители Ягоды и все начальники отделов ОГПУ, за исключением одного, уже находились под арестом» [32] . Действительность же на тот момент заключалась в обратном: оба заместителя Ягоды по НКВД на тот момент находились на свободе и при должностях, а из всех начальников отделов арестован был лишь один.
30
Конквест Р . Большой террор // Нева. 1989. № 9–12. 1990. № 1–12. О рассматриваемом событии – Нева. 1990. № 2.
31
Орлов А . Указ. соч. – С. 212–213.
32
Кривицкий В . Указ. соч. – C 182.
Это, однако, не снимает поставленного в начале статьи вопроса: как же Сталину удалось отправить в небытие тех людей, спаянных многолетней совместной службой, в руках которых полностью находились его охрана, транспорт и связь, которые буквально нашпиговали Кремль, как и всю страну, своей секретной агентурой?
Естественно, у Сталина были все основания опасаться сложившегося вокруг Ягоды всемогущего клана. При этом следует особо отметить, что руководители НКВД отнюдь не были фанатичными приверженцами Сталина, а пожалуй, что и вообще избавились к 1936 г. от всех иллюзий по поводу строительства нового общества власти трудящихся. Хорошо зная сталинские методы укрепления личной власти и борьбы с оппозицией, поскольку являлись исполнителями его тайных поручений, Ягода и другие в своем кругу проявляли крайний цинизм по поводу своей работы. Шрейдер вспоминал, например, о настроениях Миронова: «Получая от меня очередные донесения, Миронов говорил слегка ироническим тоном, которому я тогда не придавал значения, относя его за счет наших с ним дружеских взаимоотношений и обычной манеры в прошлом вести разговоры в шутливом тоне. Теперь же я думаю, что Миронов просто был умным человеком и те нездоровые тенденции, которые мы, находящиеся вдали от центра, поняли значительно позднее, он, как член коллегии НКВД, уже видел воочию... Миронов с грустной иронией наблюдал за всем, что творилось вокруг...» [33] . Упоминавшийся выше А. Орлов, также лично знакомый с Мироновым, к этому добавляет, что Миронов предвидел печальный конец советских тамплиеров – руководителей тайных спецслужб – и отчаянно пытался избежать общей участи, ходатайствуя о переводе в наркомат внешней торговли, но ему в этом отказали.
33
Шрейдер М.П . НКВД изнутри... – С. 34.