Кровавые обещания
Шрифт:
Я встречалась с Трентоном Дашковым много лет назад, когда сопровождала Лиссу и ее родных на праздничный королевский прием. Тогда Трентон выглядел сутулым стариком, на грани смерти. Морои часто живут больше ста лет, но ему было сто двадцать — даже по их меркам это глубокая старость. Никаких слухов или перешептываний о наличии у него незаконнорожденного сына я не слышала, а вот его рожденный в браке сын присутствовал там. Даже танцевал со мной и вел себя в высшей степени любезно с безвестной дампирской девочкой.
— Трентон —
Эйб кивнул, по-прежнему не спуская с меня пристального взгляда. Такое впечатление, что он знал все; вполне вероятно, даже мою историю с Виктором.
— Виктор Дашков — важная персона? — Нахмурившись, спросила Оксана.
Из своего сибирского дома она внезапно перенеслась в запутанную неразбериху моройской политики, даже не догадываясь, что речь идет о человеке, который мог бы стать королем, но сейчас сидел в тюрьме.
Я засмеялась — но не потому, что ситуация казалась мне смешной. Вся история выглядела невероятной, и истерический смех был единственным способом «выпустить пар», а вместе с ним и владевшие мной безумные чувства. Раздражение. Смирение. Ирония.
— Что тебя так позабавило? — С некоторым испугом спросил Марк.
— Ничего, — ответила я, чувствуя, что если не перестану смеяться, то расплачусь. — Это просто так. Ничего забавного.
Какой удивительный поворот моей жизни! Единственным человеком, возможно знающим что-то о спасении стригоев, был сводный брат моего злейшего врага, Виктора Дашкова. И он же единственный, кто, возможно, знал, где Роберт. Виктору было удивительно много известно о духе, и теперь я догадывалась, из какого источника.
Впрочем, все это не имело значения. Даже если бы Виктор и сам мог вернуть к жизни стригоя, Дмитрий умер, от моей руки. Я не знала другого способа спасти его, и теперь он мертв. Когда мне пришлось выбирать между ним и Лиссой, я выбрала его. Теперь такой вопрос не возникал. Я выбираю ее. Она настоящая. Живая. Дмитрий остался в прошлом.
До этого я рассеянно смотрела в стену, а теперь подняла взгляд на Эйба.
— Ладно, старикан. Упаковывай меня и отправляй домой.
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ
Перелет длился около тридцати часов.
Добраться из самого сердца Сибири до самого сердца Монтаны оказалось нелегко. Из Новосибирска в Мизулу я летела через Москву, Амстердам и Сиэтл. Четыре рейса. Пять разных аэропортов. Много беготни. Это выматывало. Тем не менее, когда в Сиэтле я вручала свой паспорт, чтобы меня пропустили в США, то почувствовала прилив эмоций — радость и облегчение.
Я почему-то думала, что Эйб полетит со мной и сдаст меня с рук на руки тому, кто его нанял.
— Ты
Я улыбнулась.
— Нет. Я возвращаюсь в Академию.
— И останешься там? — Давил он.
Он не выглядел таким опасным, как в Бийске, но глаза по-прежнему смотрели жестко. Моя улыбка увяла.
— Откуда мне знать, как пойдут дела? Я ведь бросила школу.
— Роза…
Я вскинула руку, останавливая его и удивляясь собственной решимости.
— Хватит. Ты сказал, тебя наняли, чтобы доставить меня обратно, и не твое дело, что я буду делать потом.
По крайней мере, я на это надеялась. В Академии были люди, которые жаждали моего возвращения. Скоро я окажусь там. Они победили. Услуги Эйба больше не требовались.
Тем не менее, расставаясь со мной, он почему-то не выглядел счастливым. Глядя на взлетающий самолет, он вздохнул.
— Тебе пора идти, иначе опоздаешь на свой рейс.
— Спасибо тебе за… — За что? За помощь? — За все.
Я повернулась, но он коснулся моего плеча.
— Другой одежды у тебя с собой нет?
Мои тряпки были разбросаны по всей России. У одной девушки-алхимика оказались подходящие туфли, джинсы и свитер, а все остальное я собиралась приобрести в США.
— Мне больше ничего не нужно.
Эйб дугой выгнул бровь, посмотрел на одного из своих стражей и сделал еле заметный жест в мою сторону. Тот моментально снял куртку и протянул ее мне. Парень был тощий, но она все равно была велика.
— Нет, не нужно…
— Возьми ее, — приказал Эйб.
Я взяла ее, и потом, к полному моему потрясению, Эйб начал сматывать со своей шеи шарф, один из самых шикарных: кашемировый, сотканный из множества нитей ярких оттенков — более уместный где-нибудь на Карибах, чем здесь или в Монтане. Я запротестовала, но выражение его лица заставило меня смолкнуть. Я накинула шарф на шею и поблагодарила его, задаваясь вопросом, доведется ли нам когда-нибудь встретиться снова. Однако спрашивать об этом не стала, испытывая отчетливое ощущение, что он мне ничего не скажет.
Когда тридцать часов спустя я наконец приземлилась в Мизуле, то знала точно — у меня не возникнет желания лететь куда бы то ни было в ближайшее время… ну, скажем, ближайшие лет пять. Может, десять. Без багажа я быстро прошла в аэропорт. Эйб послал сообщение о моем прибытии, но я понятия не имела, кого отправят встречать меня. Скорее всего, Альберту, думалось мне, главу стражей Академии. Или, может, мою мать. Я никогда не знала, где она находится в данный момент, и внезапно мне — правда-правда — ужасно захотелось увидеться с ней. Логично, если бы отправили ее, верно?