Кровавые подснежники
Шрифт:
– Вас и вашу машину видели во дворе дома, где жил Нефелин. В то время, когда произошло убийство, видели.
– Не было нас там!
Женщина, казалось, знала, что нет против нее железобетонных доказательств. Ну, стоял во дворе дома на Смоленской улице «Форд», и что? Номер машины Вербинский определить не смог, и Фомин не разглядел сидящих там людей, и Лазарев не видел возможного преступника в лицо. По росту и комплекции Ярышев подходил, но этого мало. Очень мало…
– У нас другие сведения, – покачал головой Максим.
– Не знаю ничего…
– Поверьте,
– Пусть! Он ни в чем не виноват!
– Но вы же угрожали Нефелиной.
– Я не угрожала, убеждала ее, что Стас не мог убить Гену. Я чувствовала, что на него свалят вину. Он занимался рукопашным боем, может убить человека с одного удара, и я знала, что рано или поздно вы заподозрите его в убийстве. А я женщина деловая, привыкла играть на опережение…
– У вас это хорошо получилось. Нефелина нет, Баркова пропала… Но все-таки шила вы в мешке не утаили.
– Да, я понимаю, что мне придется доказывать свою невиновность. Но я к этому готова! – Лукашова тяжко вздохнула и в смирительном жесте сложила руки на груди.
– А если Ярышев окажется слабым звеном в вашей обороне? Что, если он признает свою вину?
– Не признает. Если вы не вытянете признание под пытками… Он ни в чем не виноват. И я тоже. Так что бояться нам нечего…
Судя по выражению ее глаз, Лукашова настраивалась на долгую и тяжелую борьбу, но сдаваться она не собиралась. Что ж, Максим готов был принять ее вызов. Он практически не сомневался в ее причастности к убийству Нефелина и как минимум похищению Лизы Барковой, и он обязательно добудет неопровержимые доказательства.
– Марина Макаровна, у меня к вам есть ряд вопросов, – настраиваясь на изнурительное противостояние, проговорил Одинцов.
Лукашова кивнула, соглашаясь отвечать на них. И даже об адвокате не заикнулась. Как будто ей действительно нечего было бояться.
– Меня интересует ваш сожитель, Ярышев Станислав Олегович. Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились?
Максим пробивал Ярышева, но сведения о нем были скудными. Родился и вырос в глухой деревне на Орловщине, окончил строительный колледж в райцентре, призвался в армию, отслужил и пропал. Прописка в паспорте деревенская, но после армии в отчем доме он бывал редко, наездами. Где-то в Москве, говорят, работал. А где, кем?.. Тридцать пять лет ему, последние четыре года он жил с Лукашовой, с этим периодом все ясно. А чем он занимался десять лет после службы в армии? История об этом умалчивала. И Лукашова не прольет свет на темную сторону медали. Если она есть, эта сторона…
– Как познакомилась? Да так и познакомилась… Как мужчина с женщиной знакомятся? В ресторане гуляли, он там оказался… Так и познакомились…
– Чем он занимается?
На столе зазвонил телефон. Снова Кустарев.
– Товарищ майор… Тут такое дело… – потерянно проговорил Гриша.
– Упустили?
– Да нет. Он к вам идет!
Дверь в кабинет открылась, и Максим увидел Ярышева. За его спиной появился Ожогин, он схватил Стаса за плечо, чтобы предотвратить возможную агрессию.
Взволнованный у него взгляд, тревога в нем, но и особого страха незаметно.
Лукашова с пониманием взглянула на него, как будто Ярышев действовал по какому-то заранее утвержденному плану. Как будто должен был по первому же звонку явиться для объяснений…
Максим недоуменно смотрел на него. Может, Лукашова звонила не адвокату, а ему, чтобы он приехал сюда? Если так, то у них действительно все согласовано, и петь они будут в унисон. И вряд ли Максим сможет поймать их на расхождениях в показаниях… Но пробовать он, конечно, будет…
Глава 19
Бочаров – хороший город, и рестораны в нем по всем статьям отличные. Был у Леонида там один, любимый, он часто в этом ресторане ужинал. И повара вышколил, и обслугу. Там перед ним все как по струнке ходили, каждому слову внимали, а все равно в Москве рестораны лучше. Не все, конечно, только те, которые он предпочитал остальным. Сервис примерно на одном уровне, а кухня… Взять, например, татаки из лосося. Та же рыба, очищенная от шкурки, лук сибулет, оливковое масло, перец чили, масло из кунжута, но в бочаровской «Идиллии» это блюдо почему-то не звучит. Вкусно, но не звучит. А в московском ресторане – это песня. И рыбный суп по-тоскански здесь готовят превосходно…
– Игорь Яковлевич, надеюсь, вы не пожалеете о том, что уделили мне пару часов.
– Не стоит, – отмахнулся Саньков.
Он уплетал за обе щеки сашими из брюшка испанского тунца «о-торро» и рубал с таким рвением, словно это была каша с тушенкой. А это изысканное блюдо, почти сто баксов за порцию. И бутылка белого вина за триста евро…
Но на полезное дело денег не жалко. Полковник Саньков не абы кто, а начальник ГУВД, очень нужный человек. И работать с ним куда легче, чем с ершистым Одинцовым.
Не хотелось Леониду ехать на поклон к майору, поэтому он вызвал на разговор полковника.
– Я слышал, вы раскрыли убийство Нефелина.
– Да, Одинцов там что-то мутит…
– Что-то?
– Опять самодеятельностью занимается… Там ваша любовница замешана. – Саньков глянул на Леонида с пониманием и сожалением.
Не внушительной он внешности. Высокий, сутулый, худой, если не сказать костлявый. Острые черты лица, темные круги под глазами, нездоровый цвет лица… Но на самом деле он здоров как бык и простой только с виду, а взгляд у него, как бездна, зрит прямо в корень…
– И все?
– А кто еще?
Никиткин мрачно усмехнулся, глядя на полковника, но тот не понял его иронии, удивленно повел бровью. Хотя в его удивлении проскользнула фальшь.
– Ваша любовница вступила в сговор с Нефелиным и с его знакомым. Некто Станислав Ярышев. Этот Ярышев Нефелина и убил. И Елизавету Баркову он же, возможно, похитил.
– За что убил? Зачем похитил? И где Лиза?
– Молчит Ярышев. Не признается. И его подельница молчит. Одинцов работает, но пока без толку.