Кровавые розы
Шрифт:
И каким-то образом они выследили её.
Она перевернула страницы плотного кремового цвета и прочитала мелкий почерк, написанный скорописью. Ни одна из книг не была воспроизведена. Их нельзя было тиражировать, потому что их сила заключалась в их уникальности. Сила, которую мог вызвать только оратор, наделённый особым талантом.
Пальцы онемели, руки дрожали, страницы, казалось, расплывались, когда она пыталась вспомнить, где видела нужный ей раздел. Казалось, найти его было намного проще, когда перед ней не было практически мёртвого вампира и его бескомпромиссного
Перелистывая страницы, она, наконец, наткнулась на необходимый раздел. Она провела пальцами по тексту, изо всех сил пытаясь сосредоточиться, интерпретируя каждое слово и символ. Прижав большой палец к зубам, она просмотрела диаграммы.
Если бы её дедушка мог увидеть её сейчас, готовящуюся спасти жизнь вампира — величайшее святотатство для её вида, — он бы, без сомнения, пришёл в ужас.
Откинув волосы со лба, она обнаружила, что её ладонь тоже покрылась лёгкой испариной. Она потянулась к своей деревянной коробке и повернула медный ключ. Когда крышка открылась, различные секции разошлись в разные стороны. В крошечных ящичках и отделениях обнаружились разнообразные предметы, а воздух наполнился насыщенным ароматом трав и специй. Она достала маленькую белую керамическую чашечку и сжала её в руке, продолжая водить пальцами по тексту. Вернувшись к своей коробке, она достала три крошечных баночки и высыпала из каждой небольшое количество порошка в миску.
— У тебя есть спички? — спросила она.
Калеб достал из кармана зажигалку и, обойдя кровать, подал её ей.
Она приняла её и попыталась привести в действие, но проклятая штука ускользала от неё, усугубляя дрожь в её руках.
Он забрал зажигалку обратно и с лёгкостью зажёг её.
Она протянула ему чашку.
— Подожги, пожалуйста, то, что в чаше.
Он сделал, как его попросили. Содержимое быстро воспламенилось, воздух наполнился сладким древесным запахом. Казалось, почувствовав, что его близость снова нарушила её концентрацию, он передал ей миску и отошёл, снова усаживаясь напротив.
— Я так понимаю, он осушил жертву через шею? — спросила она, не отрывая внимания от книги.
— Да.
— С правой стороны или с левой?
С левой.
Она пробежала пальцем ещё по нескольким линиям, затем достала из коробки три веточки трав и маленький оловянный амулет. Положив их на кровать рядом с книгой, она закрыла коробку и поставила её на пол, подальше от посторонних глаз. Она встала и наклонилась, чтобы расстегнуть молнию на ботинках. Она сняла их вместе с жакетом и кардиганом. Взяв чашу в одну руку, а веточки и амулет — в другую, она забралась на кровать.
Нерешительность и дурные предчувствия охватили её, когда она неловко и осторожно села верхом на бёдра Джейка. Её внутренности скрутило от близости, не говоря уже об интимности акта. Откинувшись на ягодицы и прижавшись ими к его бёдрам, она держала спину прямо, настороженно глядя вниз на умирающего вампира. Положив веточки и амулет на кровать рядом с ним, она опустила пальцы в чашу.
Калеб
— Сними их, — приказал он.
Она взглянула на серебряные кольца.
— Серебро может причинить тебе вред в твоём вампирском состоянии, но Джейк сейчас выше этого.
Калеб усилил хватку.
— Я сказал, сними их.
Лейла вызывающе нахмурилась, когда их взгляды встретились. Но как только он отпустил её запястье, она неохотно уступила и, сняв кольца, положила их на прикроватный столик рядом с ним.
Заставив себя сосредоточиться, она снова опустила кончики пальцев в чашу. Затем она растёрла содержимое по левой стороне шеи Джейка, спустилась по его груди и закончила непрерывную линию, загнув крючком под сердцем.
Она потянулась, чтобы пододвинуть книгу поближе, и сильно нахмурилась, пытаясь вспомнить некоторые интонации во время чтения. Поместив веточку над его головой, ещё одну на сердце, а другую под ноги, она положила амулет ему на лоб. Прерывисто выдохнув, она провела ладонями в паре сантиметров над его грудью.
Джейк вздрогнул и, казалось, нахмурился, как будто что-то почувствовал.
— Возможно, ты захочешь принести что-нибудь, во что его может стошнить, — сказала она. — Его организм должен изгнать дурную кровь, если это сработает так, как сказано в книге.
Калеб потянулся за чёрным мусорным ведром, стоявшим у прикроватного столика, и поставил его рядом с кроватью.
Лейла напрягла растопыренные пальцы и опустила ладони чуть ближе к его сердцу. Чувствуя жар, исходящий из неё, жар, который должен был распространиться по телу вампира, она собралась с духом. Не произнося ни слова, она беззвучно произнесла заклинание. Закрыла глаза и прижала ладони к его коже, которая на ощупь была похожа на холодную глину, и повторила заклинание ещё три раза.
Она остановилась. Убрала руки. И открыла глаза.
Повисла тишина.
Ничего не произошло.
Она с тревогой взглянула на Калеба, её пульс участился. Но его внимание было приковано к брату. Она сделала вдох, желая успокоиться, а потом снова прижала пальцы к сердцу Джейка. На этот раз она надавила сильнее, произнося слова с большей убеждённостью — приглушённым шепотом, который показался бы бессмыслицей кому угодно, кроме неё. Собрав всю оставшуюся в ней энергию, она заставила заклинание сработать, крепко зажмурив глаза и сосредоточившись на том, чтобы позволить энергии течь через неё.
Она повторяла заклинание снова и снова, закончив громким вздохом, прежде чем открыла глаза.
Джейк лежал совершенно неподвижно.
Слишком неподвижно.
Он перестал дрожать.
Перестал вздрагивать.
Она нахмурилась. Он ушёл слишком далеко. Или она неправильно истолковала интонации. Или травы были слишком старыми. Или её позиционирование было неправильным. Её взгляд метнулся к Калебу, когда она попыталась сдержать панику.
Но взгляд Калеба не отрывался от брата. Шли секунды, атмосфера была достаточно плотной, чтобы казаться статичной.