Кровавые сборы

Пендлтон Дон

Он был из мафии, «состоявшийся парень», верно.

Это имело значение.

Джоуи Нечто заполз со стороны пассажира, в то время как его напарник устроился на заднем сиденье, прикрывая Хэннона сзади.

«Куда?»

«Я дам тебе знать», — сказал ему стрелок с переднего сиденья. «Садись на седьмую, едешь на юг. И будь осторожен».

Хэннон завел «Бьюик» и, следуя указаниям, выехал из гаража,

слившись с потоком машин. Гладкий черный «Файрберд» почти подрезал его, но Хэннон вырвался вперед, не желая, чтобы его загоняли. Sportster пристроился в очередь позади него, любой прощальный жест водителя был скрыт за тонированным лобовым стеклом.

Направляясь на юг, они миновали двадцатиэтажный «Омни», неофициальную достопримечательность нью-Майами. Водитель с дробовиком провел его под развязкой 395 и мимо мягко растущих зеленых насаждений парка Двухсотлетия, океан теперь был слева от них.

Группа загорелых девушек в бикини играли во фрисби на траве, и Хэннон почувствовал острую боль, которая пронзила его, как нож. Ему показалось непристойным, что дети играют в игры, в то время как он находится на пути к смерти.

Канониры намеревались убить его, Хэннон был уверен. Это имело все признаки классической поездки в один конец, единственным утешением было окончательное доказательство того, что он был близок к цели. Итак, закрываемся…

Выживание было главным приоритетом, и мысли Хэннона были заняты механикой побега. Они направлялись за город — подальше от толпы — и был шанс, что он сможет уехать, когда они расчистят плотное движение в центре города. Он мог выскочить, рискуя столкнуться со встречными машинами. Был шанс, если бы ему удалось застать мафиози врасплох.

Если их реакция была достаточно медленной, чтобы позволить ему покинуть мчащуюся машину живым.

Если никто, возвращаясь домой с работы, не задавил его, как кролика на шоссе.

Мрачной альтернативой была верная смерть, и Хэннон уже смирился с этой реальностью. Если все остальное не удастся, он был полон решимости забрать бандитов с собой. Он бы разбил «Бьюик» обо что угодно — об опору моста или полукруг, — прежде чем позволил бы им вести себя, как ягненка на заклание.

Внезапно до него дошло.

Стрелка звали Джоуи Стомпанато.

Воспоминания нахлынули на Хэннона, как будто папка лежала открытой на столе перед ним. Они называли его Джоуи Стомпс, прозвище, восходящее к тем временам, когда он работал мускулатурой на местных шейлоков, ломая ноги и черепа в качестве силовика элитного коллекторского агентства мафии. Его подозревали в дюжине убийств только во Флориде, но Стомпанато сидел за решеткой всего тридцать дней, которые он отсидел за нанесение побоев в шестидесятых.

Джоуи Стомпс был смертельно опасен, верно. И в данный момент он принадлежал Томми Дрейку.

Это сказало бывшему детективу все, что он должен был знать, и укрепило

его мрачную решимость взять убийц с собой в качестве последнего средства.

Они выезжали на Флэглер, двигаясь на запад, когда Хэннон заметил хвост. Его пассажир на заднем сиденье переместился, и Хэннон увидел, что за ними следует «Жар-птица». Возможно, это было совпадением, или Стомпанато был достаточно профессионален, чтобы привести резервную команду на случай какой-нибудь неудачи. Если за ними стояли другие орудия, то его прыжок на свободу был обречен еще до того, как он предпринял попытку. Даже если бы в аварии пострадали Стомпанато и его напарник, номер два свернул бы и лишил жизни Хэннона, когда тот отскакивал через улицу.

Хорошо. Враг закрывал ему все возможности, оставляя ему только одну альтернативу.

Поток машин начал редеть, и Хэннон воспользовался этим, вдавив педаль газа. Стомпанато сильно ткнул «Магнумом» 357-го калибра бывшему детективу в ребра, отводя большим пальцем курок.

«Притормози, черт возьми! Мы не берем никаких билетов».

Хэннон ухмыльнулся и нажал на педаль. Не волнуйся, Стомпс, ты купил билет, когда поднимался на борт. Билет в один конец, до конца очереди.

Хэннон чувствовал, как дуло его собственного кольта все еще упирается ему сзади в плечо, и приготовился принять пулю.

«Отстань, ублюдок!»

Хэннон рассмеялся над Стомпанато, распознав нотки зарождающейся истерии в его голосе.

Напарник Стомпанато заблокировал зеркало заднего вида, его лицо превратилось в искаженную маску паники, но теперь Хэннон поймал «Жар-птицу» в боковом зеркале, приближающуюся и готовую обогнать их слева.

Иллюминатор по правому борту опустился, и Хэннон мельком увидел блеск стали внутри, когда пистолет навел на цель. У бывшего полицейского мелькнуло воспоминание о единственном серьезном лице, пряди волос цвета воронова крыла, упавшей на лоб, когда водитель прицелился в ствол.

Подкрепление Стомпанато было одно, и даже когда Хэннон осознал странность этого, он выбросил загадку из головы. В четверти мили впереди на эстакаде автострады было то, в чем он нуждался, — массивные бетонные опоры, ожидающие, чтобы принять мчащийся «Бьюик».

Хэннон ссутулил плечи, наклонившись к рулю, как будто его поза могла выжать еще одну-две мили в час из работающего двигателя. Он так и не почувствовал удара Стомпанато по ребрам.

Краем глаза он увидел, как гладкий нос «Жар-птицы» поравнялся с носом «Бьюика», и стал ждать, когда пуля пробьет ему череп. Человек, подстраховывающий его, запаникует, попытается остановить его метким выстрелом, и бывший полицейский будет рад узнать, что это не будет иметь ни малейшего значения. Когда он умер, «Бьюик» проехал еще сотню ярдов или около того, прежде чем его мертвый вес заблокировал руль и отправил их в сокрушительный бочкообразный крен.