Кровавые сны
Шрифт:
— Никто и не обиделся. Я буду очень удивлена, если мы действительно обнаружим след. Обычно вселенная не так щедра.
— И с чего убийце быть таким щедрым? — сказала Дани, ни к кому конкретно не обращаясь.
Мари Гуд помимо того, что не была слишком впечатлительной, также не была и глупой женщиной. Поэтому находка ожерелья, которое ей не принадлежало, поздней ночью в ее, как она думала, запертой квартире — заставило внутренний будильник тревоги зазвенеть. Особенно после вчерашней прогулки до дома и того страшного чувства,
Поэтому Мари сделала именно то, что сделала бы любая рационально мыслящая женщина при подобных обстоятельствах — позвонила в полицию. Приехали помощники шерифа без формы, записали ее показания, проверили все окна и двери и забрали ожерелье, сказав, что изучат его. Они пообещали, что патрульная машина будет проезжать мимо её дома каждый час до окончания ночи, для того чтобы убедиться, что там никто не скрывается.
Это и должно было послужить концом.
И все равно Мари ворочалась и беспокойно металась, оставив лампы в гостиной и во второй спальне включенными. Освещение на улице также работало в полную силу. Но, несмотря на это, она вставала, по меньшей мере, три раза, чтобы проверить все двери и окна.
Когда, наконец, наступило утро, она едва ли смогла отдохнуть. Но ей надо было идти на работу. Мари с трудом заставила себя встать с постели и быстро принять душ, но так и не смогла расслабиться, даже после того как вытерлась и оделась. Она заменила свой обычный кофе тостом и некрепким чаем, надеясь успокоить желудок. И это даже сработало.
До тех пор, пока она не открыла входную дверь.
На порог упали двенадцать красных роз, которые были прислонены к двери.
Ей даже не пришлось нагибаться, чтобы прочитать карточку, которая лежала внутри зеленой обертки из ткани. Конверта не было, просто обычная белая карточка с двумя словами, написанными ровным почерком.
Здравствуй, милая.
Возможно, другая женщина и была бы очарована тайным поклонником, оставляющим цветы. Вероятно, другая женщина даже смогла бы наслаждаться этим днем, ставшим более ярким при мыслях о подарке.
Да возможно и Мари тоже наслаждалась бы, если бы не та страшная прогулка до дома вчерашней ночью.
И ожерелье, оставленное в ее запертой квартире.
Волосы на затылке вновь встали дыбом, несмотря на дневной свет и то, что квартира Мари находилась всего лишь в двенадцати кварталах от полицейского управления.
Она закрыла и заперла дверь, оставив цветы на улице. Мари вытащила свисток и баллончик с перцем, продолжая держать их в трясущихся руках.
После чего позвонила шерифу.
— Все, что мы можем на данный момент — работать с информацией, которая у нас есть, — обратился Марк к людям, сидевшим в конференц-зале. — У нас в наличие данные с места преступления, отчеты криминалистов и информация о жертвах — из Бостона и отсюда. Правильно?
Он посмотрел на Холлис, подняв брови. Она
— Здесь вся информация, которая, как посчитал Бишоп, нам потребуется в этом расследовании. Эта не все данные об убийствах — они бы заполнили коробки. Но здесь практически полная информация о прошлом каждой бостонской жертвы, а также их психологические портреты.
— Мы считаем, его предпочтения в выборе жертв очень важный знак. В Бостоне это был единственный видимый след, и Бишоп думает, что убийца не отойдет далеко от этого в настоящем или в ближайшем будущем. Он всегда выбирал женщин определенной внешности: маленькие, изящные брюнетки с карими глазами. Которые выглядят как дети.
Джордан нахмурился, но прежде чем смог прокомментировать, Холлис добавила:
— У нас также есть последний психологический портрет нашего убийцы, который составил Бишоп.
— Последний? — спросила Пэрис.
— Бишоп начал менять первоначальный, как только мы узнали, что его следующее место охоты будет так далеко от Бостона. В месте, настолько отличном от Бостона. Единственная ценная информация, которую я смогла получить от Беки — убийца увеличил свою безжалостность по отношению к жертве. Он совершил необычайно большой скачок. Серийным убийцам свойственно это, но скачок был слишком большой, и именно это странно. Одно этот факт требует пересмотра психологического портрета.
— Скачок? — нахмурился Марк.
— Скорость и степень, на которую он увеличил жестокость. Двенадцатая жертва — Энни Лемотт — была жестоко, варварски избита. У нее обнаружены многочисленные колотые раны, но ее тело было оставлено более-менее неповрежденным. Как и все жертвы в Бостоне.
— Но не Беки, — сказал Марк. — И не Карен.
— Черт, — пробормотал Джордан. И когда все посмотрели на него, добавил: — Я полагаю, мы считаем, что Карен тоже мертва.
— Мы уверены в том, что у нас, по меньшей мере, две жертвы, — проговорил Марк. — Я готов поверить Холлис, что Беки одна из них, до тех пор, пока результаты ДНК экспертизы не опровергнут эту информацию. Джордан, а Карен — единственная пропавшая, помимо Беки.
— Да. Я знаю. Я просто не хочу быть тем, кто скажет Бобу, что его жена мертва.
— Друг? — спросила Холлис.
— Не очень близкий, хотя мы вместе ходили в школу. — Он пожал плечами. — Что скажешь — маленький город.
— С традиционным для маленького городка «сарафанным радио»? — Она хотела разузнать про это, меняя тему разговора.
— Люди здесь стараются держать свои дела при себе, когда это касается посторонних, но это не значит, что они не знают о происходящем вокруг них, о чем и говорят друг с другом, — ответил ей Марк.
— Но они не будут торопиться делать что-то, например, сообщать в СМИ?
— Такое правило здесь с той поры, которой я уже и не помню. По крайней мере, таково правило для большинства местных жителей. Но у нас много приезжих, и я не знаю, какое у них может быть отношение к вниманию прессы. Некоторые любят внимание.