Кровавые тени

Прайор Линдси Дж.

— Я всё же займусь этим, — сказала Кейтлин.

Её глаза полны решимости, а руки напряжены — руки, которые он впервые взял, когда ей было всего два года. Те самые руки, которые сжимались и дрожали, когда он семь лет назад рассказывал ей о её матери. Это была новость, которая, как он думал, сломит её, но вместо этого она наполнила её сдержанной решимостью присоединиться к подразделению.

Она добилась успеха в комнате для допросов и на экзаменах, а впоследствии получила статус агента. Но те первые несколько месяцев в полевых условиях были тяжёлыми. Все ждали, когда она сдастся. Подстрекали её,

принижали её, но он ни разу не видел, чтобы это самообладание нарушалось. Она могла бы поймать и осудить ещё сотню вампиров, и каждый раз сослуживцы говорили бы, что это случайность, удача или заслуга команды. Это был клуб исключительно для мальчиков, и они ждали, когда она облажается. Теперь, когда они были обеспокоены тем, что Кейна отпускают на свободу, а её партнёр находится под медицинским наблюдением, она наконец-то это сделала. Но эти резервы всё ещё появлялись. И он знал больше, чем кто-либо другой, что они продолжают появляться, потому что у неё больше ничего не было. Больше некуда идти. Больше не для чего жить.

Но это должно было прекратиться. И он сделает всё, что для этого потребуется. И она возненавидит его за это.

— Я знаю, — сказал он, мягко кивнув. — Тогда иди домой и немного отдохни. Ты меня слышишь?

Кейтлин кивнула. И когда она проходила мимо, ей не нужно было снова встречаться с ним взглядом, чтобы его сердце заболело сильнее, чем уже изнывало. У него всё ещё имелся единственный вариант, ещё один шанс убедить её в обратном — и он собирался им воспользоваться, нравится ей это или нет. Он позволит ей немного поспать, а потом сделает единственное, что ему оставалось сделать, чтобы заставить её передумать.

Он посмотрел, как она уходит, а затем вернулся в комнату к Ксавьеру.

Ксавьер стоял у стола, просматривая бумаги, без сомнения, проверяя подлинность подписи.

— Это неправильно, Ксавьер. И ты это знаешь, — произнёс Макс с порога.

Ксавьер повернулся к нему лицом.

— Что такое, Макс? Использовать лучшего агента, который у вас есть, для выполнения работы, с которой остальная часть твоей команды год за годом терпит неудачу? Я говорю тебе, у этой девушки есть талант. Она напоминает мне её отца.

— И он перевернётся в могиле из-за того, как ты ею манипулируешь. Точно так же, как ты манипулировал им.

— Что вдруг сделало тебя таким праведным, Макс? Ты сам подключил её к делу, помнишь?

— Она мой лучший агент. У меня не было никаких законных причин, чтобы оправдать отказ. Или, поверь мне, я бы так и сделал.

— Ты хочешь сказать, что мы допустили ошибку, назначив её?

— Конечно, нет.

— Хорошо, потому что мне бы не хотелось превращать её отстранение в увольнение.

Макс сердито посмотрел на него.

— Эта работа — всё, что у неё есть. И ты это знаешь.

— И это то, что делает её такой эффективной.

— Но недостаточно эффективной, чтобы противостоять Кейну в одиночку.

Ксавьер улыбнулся.

— Ты же не думал, что она поймает его сегодня вечером, не так ли? Когда она вот так сорвалась с места, твоё сердце, должно быть, подскочило до самого горла.

Макс пристально посмотрел на Ксавьера.

— Ты хоть на минуту подумал, что, отправив Кейтлин на это задание, возможно, решил все наши судьбы?

—

Это немного чересчур драматично с твоей стороны, Макс.

— Тогда, какого чёрта, она ему нужна?

— Предполагаю, что у него есть потребность в её чтении теней.

— Почему её?

— Потому что она лучшая, Макс. Так что пусть она продолжает свою работу, — сказал Ксавьер. — Она выглядела так, как будто могла за себя постоять.

Макс прищурил глаза.

— Ты не веришь в это ни на минуту. Он точно знал, что делал, — он умолк. — Что, если он знает правду?

— Ты становишься параноиком.

— Я не просто прошу тебя, Ксавьер, я умоляю тебя — отстрани её от дела. Скажи ей, что ты передумал.

— Она единственная, кто может это сделать, и я не позволю ему снова ускользнуть из моих рук.

— А если я смогу заставить её изменить своё мнение, ты примешь это?

Ксавьер почти улыбнулся.

— Я видел, как она смотрела на него в комнате. Она не захочет уходить.

Макс шагнул к нему, его глаза сузились, когда он использовал каждую каплю самоконтроля.

— Вы оба ничем не лучше друг друга, ты и Кейн. Используете людей. Манипулируете людьми. В конце концов, получаете то, что хотите. Но я говорю тебе, если он причинит ей боль, твоя политика «не убивать его» ничего не будет значить для меня.

Ксавьер не дрогнул.

— Просто помни, с кем ты разговариваешь. И помни, что ты можешь потерять, что мы все можем потерять, если мы не схватим Кейна. Живым.

Макс выдержал пристальный взгляд Ксавьера, пока тот пытался испепелить его взглядом.

— А что, если это нечто больше? Что, если это больше, чем все мы? Что, если, отправляя её туда, ты даешь Кейну именно то, чего он хочет, в чём он нуждается? Что, если он тот самый, Ксавьер? Тебе это приходило в голову? Что, если Кейтлин — ключ к раскрытию пророчества? Что, если именно поэтому он хочет её?

— Это пророчество не имеет ничего общего с чтецом теней. Или Кейном.

— Потому что твой источник настолько надёжен и заслуживающий доверия?

— Потому что я бы не отправил туда Кейтлин, если бы хоть на мгновение подумал, что это то, чего он хотел.

— Думал… точно. Но ты не знаешь, не так ли? Мы знаем только то, что они нам рассказали. Я знаю только то, что ты мне сказал. Ты сомневаешься в Кейне, Ксавьер. Ты знаешь, как это опасно.

— Человечество не находится в непосредственной опасности. Вот почему существуют разделения. Вот почему Всемирный Совет работает с представителями вампиров, чтобы поддерживать мир.

— А что, если эти вампиры солгали? Или что, если они ошибаются? Если ты ошибаешься? Мы говорим о сотнях тысяч жизней, если они придут к власти. Мы говорим о том, что мир, каким мы его знаем, подходит к концу. И всё это из-за одного решения, принятого здесь сегодня в этой локации. Так что извини меня за то, что я ставлю под сомнение твой авторитет.

Ксавьер даже не дрогнул, пока несколько мгновений изучал его в тишине.

— Если ты хочешь, чтобы я помог Кейтлин через четыре дня, предоставь это ей. Потому что я могу пообещать тебе: если ты вмешаешься, ты будешь сам по себе. Мы оба знаем, что на свете есть вещи похуже Кейна. Гораздо худшие судьбы. Я нужен тебе. Я нужен ей. И не забывай об этом.