Кровавый дождь
Шрифт:
С силой закинув жрицу на леденящую кровь мраморную поверхность, громилы заковали ее руки и ноги в цепи. Металлические оковы больно впились в запястья. Михаила подвели к одному из концов пентаграммы. Его кандалы прицепили к полу. Он встал на колени – насколько хватало длины цепи.
Гул разговоров усиливался. Ввели молодых девушек в белоснежных рубахах. Их приковали так же, как и Михаила. “Девственницы?” – ужаснулась от мелькнувшей мысли Юфелия.
В пентаграмму вошел один из людей в плащах. На
– Возрадуйтесь, друзья мои! – голос эхом пронесся по залу. – Сегодня мы будем праздновать победу.
Голос мужчины показался знакомым.
– Феофан! – неожиданно взревел Михаил. – Предатель!
Юфелия резко перевела взгляд от яростных глаз брата на фигуру в плаще.
– Я знал, что ты узнаешь меня, Михаил.
Феофан иссушенной старостью рукой скинул капюшон. Сморщенное лицо ректора Академии экзорцистов перекосила улыбка.
Михаил взревел раненным зверем, выламывая запястья из оков.
– Заткните его, – приказал Феофан и повернулся к присутствующим. От удара в висок Михаил завалился на бок. Вскинув руки, Феофан обратился к залу. – Вот и наступила кульминация нашей с вами подготовки! Я рад вас видеть здесь! Затмение начинается, а это значит, что пора начинать.
Возбужденные возгласы заполнили зал в ответ.
Юфелия вздрогнула.
Присутствующие обступили пентаграмму кольцом.
“Господь мой на небесах, спаси нас…,” – молила Юфелия и, изогнувшись, оглядывалась на брата.
Яростно он смотрел, как Феофану передали толстую книгу. Тот вышел из пентаграммы и громко произнес неизвестную Юфелии мантру. Фугой нараспев все повторяли за ним.
Все поплыло перед глазами Юфелии. Почувствовав всепоглощающую боль внутри тела, она сжала зубы с такой силой, что свело челюсть. Казалось, сердце вырывают из груди. Медленно ниточка за ниточкой, сосуд за сосудом внутри лопался.
Яркая, алая, как сама кровь, боль пеленой застилала глаза.
Юфелия желала умереть, только бы эта пытка закончилась. Отстраненно она услышала дикий, словно из недр Ада крик. Это был ее крик. Перед глазами почернело. Душу насильно вырывали из тела.
Так же резко как и началась, пытка прекратилась.
Воздух с шумом вышел из легких. Юфелию трясло. Сомкнутые веки болели от напряжения.
– Та, что является ключом, – прозвучало над ней. С трудом она открыла глаза. Занеся над ней короткий кинжал, стоял Феофан. Юфелия запротестовала, но язык не слушался ее. – Та, что является вратами, откроет путь в Преисподнюю. Повернувшись, Юфелия нащупала пульсирующими глазами Михаила. Человек в капюшоне держал его за волосы, приставив клинок к горлу. Сердце пропустило удар.
– Михаил, – бессильно промямлила Юфелия, очередной раз взмолившись за его жизнь.
Девушки
Феофан продолжал:
– Кровь добровольных жертв откроет первую печать, – державшие девушек, кинжалами, подобно смычком контрабаса, полоснули по их шеям. Юфелия поймала испуганный, полный боли взгляд. Алая кровь стремительным фонтаном окрасила четыре угла пентаграммы. Предсмертные хрипы заглушил крик Юфелии, которая осознала, что ждет Михаила.
– Кровь родного брата жрицы пусть откроет вторую печать.
Крик Юфелии оборвался на полуслове. Она повернула голову в противоположную сторону и с диким ревом забилась в кандалах. Человек в капюшоне поднял сопротивлявшегося Михаила за волосы. Жрица уловила его решительный взгляд. В нем не было страха. Он приоткрыл рот. Она прочитала по его губам:
“Я люблю тебя”.
– НЕЕЕТ! – крик Юфелии как раскат грома оглушил. Лезвие полоснуло по горлу Михаила. Парадная мантия экзорциста окрасилась ослепительно алой кровью.
Слезы размыли картину происходящего. Содрогающееся тело Михаила рухнуло на пол.
“Нет! Нет! Михаил, нет! – повторяла как мантру она. – О, мой Господь, спаси его. Не дай ему умереть. Умоляю. Я сделаю все! Умоляю. Я на все готова, чтобы спаси брата! Прошу…”
Юфелия кричала слова молитвы, но ничего не происходило. Тело брата сотрясали конвульсии. Господь не откликался на ее мольбы, предпочитая наблюдать. Она не могла отвести глаз от брата и не заметила, как Феофан произнес:
– Да откроет врата Ада кровь Священной жрицы, единственной в мире, кто может исцелять! И будут мир человека и демонов един.
Вознеся над Юфелией клинок, Феофан вонзил его в грудь жрицы.
Она осеклась. Удивленно расширив глаза, она посмотрела на нависающего над ней сосредоточенного Феофана. Жжение в груди, головокружение усиливалось. Словно весь воздух испарился, она как рыба открыла рот пытаясь вздохнуть. Звон в ушах нарастал, а боль отходила. Вспыхнул яркий свет.
“Кто-нибудь, спасите!”
Свет стал настолько ярким, что ослепил Юфелию и, забывшись, она провалилась во тьму.
Мгла опустилась на нее.
Леденящий до костей холод окружил.
Время замерло, и, растянувшись, перестало существовать.
Здесь не было Господа. Здесь не было ничего. Пустота заполнила всю ее сущность. Здесь она не помнила кто она, что ее тревожило в прошлом.
– Здесь кто-нибудь есть? – крикнула она в никуда. – Хоть кто-нибудь ответьте!
Она поежилась от холода и закрыла глаза. Прикосновение холодных пальцев отозвалось в теле разрядом. От неожиданности она вздрогнула, но не нашла в себе сил открыть глаз.