Кровавый круг

Март Михаил

Люди в летной форме походили на пастухов, гнавших стадо от надвигавшейся беды. Женщин перетаскивали на руках через каменистую реку, некоторые спотыкались и падали в ледяную воду. Мужчины выбивались из сил. Рудик обернул Олю в свою куртку и тащил ее, как запеленутого ребенка, не позволяя ей сопротивляться и не обращая внимания на ее протесты. Взобравшись на каменистый берег, народ бросился к отвесному откосу в поисках спасения.

Шум приближавшейся лавины перекрывал крики и приказы экипажа. Беда их миновала. Третий раз за сутки Всевышний сжалился над своими рабами.

Лавина

с грохотом накрыла ущелье белым одеялом. Когда последняя снежная пыль осела на образовавшийся огромный сугроб, самолета уже никто не видел. Он оказался крохотной песчинкой, затерянной под ослепительно белым покрывалом.

Прижимаясь спинами к холодному камню скалы, люди с ужасом смотрели на бескрайний ковер безмолвия. Сейчас они еще не ощущали холода и жажды. Их парализовал страх.

Только несколько мужчин, оказавшись рядом, могли с пониманием относиться к происходившему.

— Спасатели нас не найдут, — сказал адмирал. — У них был единственный ориентир — самолет. Теперь и его не стало.

— Будем собирать кустарник и жечь костры, — твердо заявил Туманов. — Огонь они заметят, и людям необходимо тепло. Иначе мы умрем от холода. К вечеру температура опустится до минус десяти. Бездействие смерти подобно.

— Хорошо кумекаешь, командир! — хлопнул в ладоши Горохов. — Только до дровишек еще добраться надо. Ишь как они высоко растут.

— У нас нет выбора.

— Были бы спички, а огонь будет, — сказал Рудик-саморез.

— А что случилось? — спросил Олег Виноградов, осматриваясь по сторонам.

Головы присутствующих повернулись в его сторону. На этот простой вопрос ни у кого из стратегов ответа не нашлось.

2

Степан встретил майора с обеспокоенным видом.

— Опоздали, Федор Васильевич.

— Машину нашел?

— А чего ее искать, когда она у ворот стоит, — джип «Тойота», как я и предполагал. Протекторы совпадают, в пепельнице чинарики от «Винстона», следы от обуви сорок пятого размера. Отпечатков нет. Водитель ездил в перчатках. Ничего интересного в машине не нашли. Полы в багажнике поцарапаны, ворс у ковриков задрался, будто что-то тяжелое вытаскивали и волокли. Так что самое интересное успели унести. Сейчас наши ребята наблюдают за тачкой со стороны. Может, нежданный хозяин объявится.

— Кому принадлежит машина?

— Так и не выяснили. На платную стоянку ее не ставили.

Майор повернулся к капитану, стоявшему за его спиной.

— Ну, что скажешь, товарищ следователь?

— Будем копать, Федя. Машину я все равно в город отпустил, экспертам и патологоанатомам своей работы хватает, ну а нам придется здесь пошустрить.

— Ладно, пойдем к администратору.

Майор и капитан направились к третьему корпусу, остальные получили свои задания и разбрелись по территории пансионата.

Яйцеголовый, как называли Плахова сотрудники, сидел за администраторской стойкой и баловался чайком. Увидев милиционеров, он встал, и глаза его загорелись любопытством.

— Ну что, Федя, нашли самолет?

— Нашли кое-что другое. Ну-ка глянь, кто у нас живет в двадцатом номере.

Тот

достал журнал и начал его листать.

— Двадцатый, двадцатый… Так, есть. В двадцатом живет Кирилл Владимирович Жадов из Новгородской области. Поселился со своей группой пятнадцатого марта. Номера зарезервированы из Петербурга на группу из шести человек. Руководитель группы Жадов.

— Паспорт его у тебя?

— Здесь.

Плахов покопался в сейфе и достал документ, в который была вложена коллективная путевка.

— Вот он.

Майор пролистал паспорт, проверил путевку и спросил:

— А паспорта членов группы? В путевке не указаны имена, а только количество мест.

Администратор пожал плечами.

— Кому это надо, Федя. У меня сейф не резиновый. Ответственность за группу несет руководитель, он свой паспорт сдал и получил четыре номера.

— Какие?

— Двадцатый, двадцать седьмой — восьмой — девятый.

— Ты их регистрировал?

— Конечно. Вот, пожалуйста. Двадцать седьмой, двухместный, занимают Николаев Анатолий Лукьянович и Сазонов Олег Иванович. Двадцать восьмой — Ковырялов Григорий Афанасьевич и Машков Василий Васильевич. Двадцать девятый занимает женщина — Борисова Ирина Анатольевна.

— Ясно. Ключи у тебя?

Плахов взглянул на доску.

— Нет, все на руках.

— Бери дубликаты, и пойдем с нами.

Пока администратор искал ключи, майор разговаривал с капитаном.

— Глупо получилось, Шура. Мосин оказался прозорливее меня. Способный парень. Меня вышибут, его на мое место посадят, и правильно сделают.

— О чем ты, Федя?

— Там, у дороги, где мы нашли труп, на нас вышли трое лыжников. Ничего тут странного нет, но лейтенанту они сразу не понравились. Я проверил у них документы, паспорта в порядке, и я их отпустил.

— Не вижу криминала, майор.

— А я его узрел наконец. Мосин прав, в шесть утра они не могли уйти на прогулку. Темно, лес кругом, чужие места, шею свернуть можно. Паспорта с собой взяли. Зачем? И еще. По документам, эта троица входила в группу покойного Жадова. Все из Питера, что соответствует путевкам. Непонятно другое: они видели труп, почему не узнали своего руководителя группы, с которым приехали на отдых? Так не бывает. Не узнал бы один, узнал бы другой, а то ведь никакой реакции.

— Ты их хочешь связать с убийством?

— А почему нет? Может быть, те две лыжни, что шли от Спящего Барса, принадлежат случайным людям, а настоящие преступники те, кого я отпустил.

— Ты забыл о винтовке, найденной в засаде, и о бурке с папахой. На склоне обнаружено только два следа от лыж. А почему не предположить, что Жадов последовал за своей группой с опозданием и хотел их нагнать, но по пути нарвался на пулю.

— А кому нужно его убивать?

— Вопрос вопросов. Мне покоя не дает найденный возле трупа парашют. А если предположить, что к нему был привязан груз? Жадов увидел его случайно и спустился вниз посмотреть, а его убрали как ненужного свидетеля. Вспомни о санках. Что-то на них грузили. Ящик, труп? Но, во всяком случае, не камни с реки. И машину Жадова угнали. И в этом грехе ты не можешь обвинить ту самую троицу.