Кровавый омут
Шрифт:
Он пошел дальше к маленькому бистро на противоположной стороне улицы, где за белыми пластиковыми столиками на тротуаре сидели несколько парочек, сел лицом к подъезду, попросил «Корону» без лайма. Убивая время до темноты, можно высосать бутылку-другую, поесть, найти укромное местечко с видом на подъезд — запросто при погасшем фонаре, — посторожить до полуночи.
Джек мысленно отвесил себе добрый пинок за то, что взялся за никчемное дело. Не сидел бы сейчас в одиночестве за шатким столиком, а выпивал бы с Джиа, помогал
Откликнулся на просьбу Эдварда, страшно боявшегося, чтобы брат на кого-нибудь не напал. Невеликое дело. Джиа взяла с него обещание держаться подальше от опасной работы. Слежка за Илаем Беллито вполне безопасна. В худшем случае придется немножко побегать и подсуетиться.
Дело братьев Кентон гораздо интересней. Он с нетерпением ждал встречи с мадам Помроль во вторник. Будет весело.
На рубеже
Выяснилось, что оно — женщина, и больше ничего. Когда-то у нее было имя — забылось.
Помнится, что она никогда не жила в этом старом холодном доме. Где-то был теплый дом, только где — неизвестно. Даже если бы было известно, туда не добраться.
Уйти невозможно. Как ни старайся, она словно привязана к ненавистному дому. Почему, интересно бы знать? Может быть, объяснилась бы необъяснимая злобная обуявшая ее ярость.
Вспомнить бы свое имя!
Она одинока, хотя не одна. Тут есть и другие. Она тянется к ним, но не входит в контакт. Продолжает попытки...
В рассветный час
Лайл проснулся от шума текущей воды. В спальне темно, за открытыми окнами ночь, и где-то...
...душ открыт.
— Это еще что такое? — пробормотал он, откидывая покрывало и спустив ноги.
Прищурился на дисплей будильника: 1.21. Тупо смотрел на красные цифры, как будто накачался наркотиками. Успел крепко заснуть, поэтому мозг и тело с трудом возвращались к жизни. На дисплее последняя цифра сменилась на ноль.
Час двадцать?
Несколько секунд назад было... или казалось...
Ладно. В душе течет вода. Он соскочил с кровати, побежал в ванную.
Сначала почувствовал, потом увидел пар. Нащупал на стене выключатель и щелкнул. Ванная утопает в дымных клубах, за которыми ничего не видно. Добравшись до душевой кабины, Лайл протянул к занавеске руку...
...и замер в нерешительности. Что-то не позволяло отдернуть ее. Может, предчувствие, которому он не верил, может быть, чересчур насмотрелся ужастиков, но в текущей за занавеской воде что-то есть.
Внезапно замерзнув в жарком тумане, он сделал назад шаг... другой...
Нет. Не будем отступать перед неизвестностью. Предвосхищая сдавленным криком поджидающий ужас, рывком дернул штору, замер в облаках пара, задыхаясь, с колотившимся сердцем, глядя на хлеставшую в полную силу нестерпимо горячую воду. Лилась она как-то
Он закрыл глаза, тряхнул головой, снова посмотрел на душ.
Вода текла по-прежнему, вздымая новые клубы пара, только теперь беспрепятственно и прозрачно уходила в сток.
Что со мной происходит? — недоумевал Лайл, закрыв кран.
И сразу почувствовал чье-то присутствие за спиной.
Рывком обернулся, никого не видя. Слева что-то мелькнуло. На большом запотевшем зеркальном стекле над раковиной появились буквы, складываясь в слова.
— Ты кто?
Он таращил глаза, уверяя себя, будто спит, и тут в конце вопроса встали три вопросительных знака.
— Ты кто???
— Лайл, — хрипло каркнул он, согласившись подыгрывать сну. — А ты кто?
— Не знаю.
— Откуда ты?
— Не знаю, — написалось на зеркале. — Мне страшно. Домой хочу.
— Где твой дом?
— Я не знаю.
Что-то вдруг очень сильно и звонко ударило в зеркало, покрывшееся паутиной трещин размером с баскетбольный мяч. Свет погас, в ванную ворвался холодный ветер, влажные джунгли превратились в полярный круг. Лайл бросился к выключателю, попал босой ногой в лужу, поскользнулся, упал. Последовал другой сильный удар, третий, его осыпало стеклянными конфетти. Он встал на колени, уткнулся лбом в пол, обхватив руками затылок, а что-то в припадке бессмысленной ярости вновь и вновь колотило по зеркалу.
Все кончилось так же внезапно, как началось.
Лайл медленно, осторожно поднял голову в гулкой тьме. Где-то — видно, внизу, в холле, — слышался быстрый топот, потом голос брата.
— Ты чего, Лайл? — В спальне зажегся свет. — Господи боже мой, где ты?
— Здесь.
Он так и стоял на четвереньках, пока не имея ни сил, ни желания встать на ноги. Предупредил подбегавшего Чарли:
— Не входи. На полу стекло. Свет включи.
Когда вспыхнул свет, Лайл, стоя задом к двери, глянул через плечо, видя выпученные глаза и отвисшую челюсть брата.
— Елки-палки... — пробормотал Чарли и спохватился: — Господи, Лайл, чего ты наделал?
Судя по выражению, исключенному из лексикона после второго рождения, он был по-настоящему потрясен. Лайл, оглядевшись, не смог бы его упрекнуть. Пол засыпан сверкающими осколками, зеркало расколочено вдребезги.
— Это не я.
— А кто?
— Не знаю. Принеси тряпку, брось на пол, чтоб можно было выйти.
Чарли бросился на поиски, Лайл поднялся, стараясь не наступить на стекла.
Брат прибежал с покрывалом.