Кровавый орел
Шрифт:
— Чтобы потом в новостях говорили о том, что наследник Морозовых спаивает наследника Юсуповых? Или, что ещё хуже, между вашими родами началась полноценная война? А ведь это, вполне вероятно, может случиться.
— Как будто если они объявят войну Цепешам, будет лучше? — фыркнул он.
— Если перейду черту — объявят. Вот только эта черта уж очень далеко. Есть, так сказать, свои плюсы в бытие единственным членом рода. Даже если я буду жестить иногда, войну роду объявят лишь в крайнем случае. Иначе это давно бы сделали. Всё же врагов у нас хватает, что были бы рады уцепиться за возможность
— И что им помешает?
— Репутация. Только представь, один из самых могущественных родов Империи начинает войну против одного человека. Тут уже не столь важен исход, выиграют они или проиграют, но репутацию себе вобьют глубоко под землю. Сам представь, что после такого говорить будут. Что не смогли разобраться с подростком, что даже все ресурсы рода пришлось задействовать. А уж если война затянется… Хах.
— Бр-р… Представил это на себе, и даже как-то страшно стало. Это же позор на века. Теперь понимаю. Видимо, именно из-за этого Османский султан и не стал вмешиваться в ваш с Селимом конфликт.
— В том числе и из-за этого. Хотя уверен, это было далеко не основной причиной. Насколько мне известно, нынешний султан — весьма хитрый человек. А иначе и быть не может. Ведь из всех его братьев лишь он выжил и взошёл на престол. У них в семейке всегда так. Побеждает либо самый умный, что добивается всего сам, либо самый глупый, которого сажают на престол умные люди, — ухмыльнулся я. — Впрочем, я отвлёкся. С Юсуповым я разберусь. Тебе действительно лучше не вмешиваться в данный конфликт. А меня он и так ненавидит. А уж если удастся получить нужную информацию… Больше с ним проблем не будет. Там как бы не весь род зацепит. В такой ситуации они поспешат избавиться от проблемы как можно скорее.
— Я тебя понял. Ладно, рассчитываю на тебя, — положил он мне руку на плечо.
Вскоре мы доехали почти до моего дома. Там, в отдалении, меня и высадили. Не стоит привлекать лишнего внимания. Пусть все наблюдатели думают, что весь вечер я провёл дома. Лишнее алиби не помешает. А в том, что наблюдатели есть, я даже не сомневался.
Но стоило мне зайти домой и добраться до своей спальни, как на моём пути появилось самое настоящее чудовище, сбежать от которого просто невозможно. Я был обречён. Огромные хищные клыки, острейшие когти, непробиваемая чешуя и голодный взгляд горящих огнём глаз.
— Дай! — протянуло лапу это маленькое чудовище.
— Чего тебе? Голодный? Иди на кухню, там покормят.
— Дай! — раздался ещё более требовательный запрос.
Вот как? Как он почуял, что у меня появилось золото? Всё ведь лежит в пространственном кольце. Такое чувство, что его нюх перешёл на новый, какой-то невероятный уровень.
— Ладно, ладно, держи, — достав золотую статуэтку Китайского дракона, я отдал её ему. — Всё равно собирался тебе её подарить за хорошее поведение.
Дракончик чуть было не заурчал, прислонившись к золоту, а затем осторожно подвинул его за спину и уставился на меня вновь.
— Ещё! — удивил он меня новым словом.
— Эх, чего ещё можно было ожидать? Хозяин? Господин? Брат? Папа, в конце концов? Пф-ф… Всё это ерунда, в первую очередь надо учиться тому, что позволит получить
— Ещё! — требовательно с оскаленной будто в улыбке пастью произнёс он.
— Ладно, ладно, заслужил, — тут же сдался я, достав и передав ему в этот раз фигурку трёхпалой жабы. — Эта тебе точно подойдёт. Если бы ты не родился драконом, то жаба из тебя вышла бы просто великолепная… И кстати, вы случаем не родственные виды? А то уж больно похожи.
Впрочем, отвечать на мои «грязные» инсинуации он не собирался. По глазам было видно, что хотел попросить ещё, но, увидев уже мой взгляд, сдержался. Понял, что больше не дадут. А то и отобрать за наглость могут. Опасность для своего золота он чувствовал лучше всего. Так что поспешил утащить приобретения в своё логово.
Мне же ещё оставалось решить, что делать со всем оставшимся золотом. Продавать его будет не лучшей идеей, как и хранить у себя. Впрочем, есть один вполне неплохой вариант. В переплавку, а уже оттуда на один из моих заводов. Для некоторых артефактов нет ничего лучше, чем золотая основа. Этот металл очень неплохо держит в себе ману.
Но вот с полученными деньгами всё будет несколько проблематичнее. Использовать их просто так я не могу. Уверен, пусть не все, но часть номеров банкнот точно была переписана их бывшими хозяевами. А значит, вариантов не так много. Пожалуй, лучше всего будет отмыть их через офшорные счета. Часть засветить в Османской империи. А ещё лучше, если это сделают люди одного из братьев Селима. Да, это будет несколько проблематично, но кое-какие выходы туда у меня есть. Всё же за своим врагом стоит наблюдать, во избежание всяких неприятных процессов.
Полученные на следующий день новости меня крайне порадовали.
— Полиция зашла в тупик. Мы не зря выбрали то место для стоянки. Там в округе не было ни одной камеры. Об этом можно не беспокоиться. От машины тоже избавились, — доложила мне Инга прямо во время завтрака.
— Эх, даже жаль её немного, но что поделаешь, — вздохнул я, отправляя в рот кусочек яичницы с хрустящим беконом. — На Морозова не думают?
— Посмотрела бы я на того, кто осмелится просто предположить, что наследник Морозовых решил ограбить казино, — фыркнула девушка. — Разумеется, никто его не подозревает. Да, полицейские в курсе, что он был там в тот вечер, но он был всё время на виду. Алиби абсолютное. Лезть к нему с вопросами точно никто не станет. А вот управляющего заведением и тех сотрудников, кто не успел свалить, задержали. Всё же их деятельность незаконна.
— Селим не пытался их вызволить?
— Ни единого движения. Даже адвокат у них и тот государственный. Управляющий не сможет указать на истинного владельца, а значит, не представляет опасности и бесполезен, — покачала она головой.
— Хм, а что если пустить слух, что он что-то знает и готов расколоться? — ухмыльнувшись, предложил я.
— Этот вариант мы тоже прорабатывали. Увы, это бесполезно. Его тут же устранят прямо в камере. Ведь если он связан ещё и с Юсуповым…
— Это да. Там без шансов. Прямо в участке устранят и скажут, что сам помер, — поморщился я, раздражённо положив вилку на стол.