Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942
Шрифт:
Сейчас много споров по поводу того, что, мол, Жуков не помог Ефремову выбраться из-под Вязьмы, что гибель 33-й армии и смерть командарма Ефремова на совести командующего Западным фронтом... Смерть всякого подчиненного, посланного в бой командиром и погибшего в этом бою, в какой-то степени конечно же на совести того командира, который отдал приказ. Но таковы правила войны. Таков ее неписаный устав, и ему должны следовать все. И все следовали ему. Кто-то командует, отдает приказы, кто-то их исполняет. Даже те, которые кажутся невыполнимыми. Жуков в той ситуации был командиром, Ефремов — солдатом. Солдат выполнил свой долг с честью. Поэтому
Другое дело, что сейчас находится много охотников задним числом швырнуть грязью в маршала Победы Г. К. Жукова, и трагедия генерала М.Г. Ефремова и его армии этим охотникам кажется самым подходящим поводом и материалом. Но тут, как говорят, комментировать нечего — каждому свое.
Приказ есть приказ. На нем держались фронты, армии, полки и взводы.
Приказы отдавались и той стороне. И такие же невыполнимые и категоричные. Вот фрагменты приказа Гитлера от 15 января 1942 года войскам Восточного фронта:
«1. После того как не удалось закрыть образовавшиеся в линии фронта бреши севернее Медыни и западнее Ржева, я уполномочил командующего группой армий «Центр» на основании его предложений отвести войска 4-й армии, 4-й танковой армии и 3-й танковой армии на линии восток Юхнова — восток Гжатска — восток Зубцова — восток Ржева. Определяющим в определении линии обороны, в частности, является требование о том, чтобы шоссе Юхнов—Гжатск—Зубцов—Ржев, как связь по фронту, оставалось вне влияния противника.
На упомянутой выше линии наступление противника должно быть в конечном счете остановлено. Она должна удержаться. Для этого должны быть выполнены следующие условия:
<...> 3. Для осуществления отхода имеют силу следующие директивы:
а) отход должен вестись постепенно. Снабжение войск во время этого маневра и на линии обороны следует немедленно подготовить;
б) неизбежные материальные потери должны быть снижены до минимума. Ни одно орудие, ни один пулемет, ни один автомобиль и ни один склад боеприпасов не должны попасть в целости в руки врагу;
в) бросить своих раненых — позор для всякого военного;
г) все без исключения транспортные сооружения (мосты, тоннели, железнодорожные ветки) должны уничтожаться;
д) все населенные пункты должны беспощадно сжигаться...»
Таким образом, как следует из первой части этого документа, немцы рассматривали линию обороны от Юхнова до Ржева как единую линию. Северный фас — Ржев. Южный — Юхнов. Два маленьких русских городка, районных центра, с этого времени и до осени 1943-го будут связаны напрочь с упорной
И еще одно попутное замечание в качестве комментария к этому приказу Гитлера. Судя по сводкам и донесениям о захваченных трофеях, большая часть брошенных немцами автомашин и другой техники была неисправной. А железнодорожный перегон от Алексина до Калуги отходящие немецкие войска так исковеркали, что советские ремонтные бригады, работая круглые сутки, не могли пустить паровозы почти две недели.
Из книги немецкого историка и публициста Вернера Хаупта «Битва за Москву»: «Зимние позиции группы армий «Центр» тянулись по линии Ржев (на севере) через Гжатск на Юхнов. Целью Красной армии была Вязьма, что повлекло бы за собой крах группы армий «Центр». Именно здесь к юго-востоку от Вязьмы впервые качнулся маятник зимней войны.
Генералу пехоты Хейнрици, новому командующему 4-й армией, для того чтобы добраться до штаба армии, согласно назначению, пришлось проехать 250 км на мотоцикле, ежеминутно рискуя нарваться на русских. Уже через несколько дней после вступления в должность он составил первый план уничтожения стоящих рядом с Вязьмой частей 33-й советской армии, 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, а также 4, 8, 201-й воздушно-десантных бригад. Затем он приступил к его осуществлению совместно с 3-й танковой армией.
Немецкое контрнаступление началось 3 февраля и уже через несколько дней привело к окружению прорвавшихся сил противника. Хотя сражение в районе Вязьмы продолжалось до середины апреля, были признаки того, что немецкие войска собрались с силами и готовы к энергичному контрудару.
В середине февраля напряжение на всем фронте группы армий «Центр» ослабело, потому что даже находившиеся на крайнем правом и левом флангах корпуса, дивизии и боевые группы закрепились и перешли в контрнаступление. А на русской стороне были отмечены первые серьезные трудности со снабжением».
В размышлениях немецкого историка можно отметить только одну неточность: «сражение в районе Вязьмы продолжалось до середины» мая, а на некоторых участках и до середины июня 1942-го — в район Кирова, в расположение 10-й армии Западного фронта выходил 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Белова, с которым вышли и десантники бригад полковника Казанкина, и остатки 326-й стрелковой дивизии Западной группировки 33-й армии. Отважный генерал Белов вывел корпус и партизанские соединения довольно организованно и благополучно. И немцы не смогли помешать ему. Но это уже другая тема, которой, я думаю, мы еще коснемся более подробно и основательно, потому что она заслуживает особого внимания.
В остальном Вернер Хаупт, пожалуй, прав.
Итак, немецкий историк обронил неслучайную фразу: «Немецкое контрнаступление...»
До сих пор события по отсечению, окружению и последующему уничтожению Западной группировки 33-й армии, выдавливанию из района Вязьма—Дорогобуж—Угра группировки генерала Белова и десантников полковника Казанкина у нас принято было считать частными операциями противника. А это далеко не так. Немцы активизировались в этот период по всему подмосковному фронту. Довольно крупными силами они контратаковали под Сухиничами и Мосальском, далее по всему Варшавскому шоссе до Юхнова. Тяжелое положение сложилось под Гжатском и Ржевом. Войска Калининского фронта были мощно и согласованно контратакованы и частично полуокружены.