Кровавый поход
Шрифт:
– Со мной уже десятки лет не случалось такого, чтобы я не знал, что приготовить. Обычно я все планирую заранее, но… Простите, вы чем-то расстроены?
– Михали, я веду войну! Враг стучится в ворота Будвила.
– А в мои стучится голод!
Михали выглядел настолько обескураженным, что Тамас заставил себя успокоиться и положил руку ему на плечо.
– Моим парням понравится все, что бы вы ни приготовили.
– Я планировал на завтра яйца пашот со спаржей, филе лосося, бараньи отбивные и
– Вы уже назвали три блюда.
– Три блюда? Четыре, а не три. Едва ли их хватит для настоящего обеда, и к тому же я готовил все это пять дней назад. Разве может уважающий себя повар подать один и тот же обед дважды за неделю? – Михали потер подбородок обсыпанными мукой пальцами. – Как я мог ошибиться? Может быть, это все из-за високосного года?
Тамас мысленно досчитал до десяти, чтобы справиться с раздражением, – чего не делал с тех пор, как Таниэль стал взрослым.
– Михали, завтра мы начнем сражение. Вы поможете мне?
Лицо бога приняло еще более обеспокоенное выражение.
– Я не собираюсь никого убивать, если вы спрашиваете об этом.
– Тогда, может быть, вы сделаете для нас что-нибудь другое? Враг превосходит числом нашу армию в десять раз.
– Какой у вас план?
– Я хочу провести Седьмую и Девятую бригаду через катакомбы и выйти в тыл кезанцам. Когда они пойдут на штурм города, мы нападем сзади, прижмем их к стенам и разобьем.
– Для меня это звучит слишком по-военному.
– Михали, сосредоточьтесь, пожалуйста!
Повар наконец перестал рассеянно оглядывать кухню, словно все еще думая о завтрашнем обеде, и посмотрел прямо в глаза Тамасу.
– Полководцем был Кресимир. И Бруде тоже. А я повар. Однако, раз уж вы спросили, скажу, что ваш план кажется мне рискованным, но имеющим хорошие шансы на успех. Он идеально подходит к вашему положению.
– Вы можете как-то помочь мне? – мягко спросил Тамас.
Михали задумался.
– Я могу позаботиться о том, чтобы ваших солдат никто не заметил до начала атаки.
Волна облегчения нахлынула на Тамаса.
– Это было бы просто великолепно. – Он помолчал несколько мгновений. – Кажется, вы еще чем-то обеспокоены?
Михали взял Тамаса под локоть и повел в угол кухни.
– Кресимир пропал, – тихо произнес он.
– Правильно. Таниэль убил его.
– Нет-нет. Кресимир пропал, но я не почувствовал его смерти.
– Но Избранный Борбадор говорил мне, что ее почувствовало все Девятиземье, каждый, кто наделен магическими способностями.
– Это была не смерть, – возразил Михали, раскручивая пласт теста одной рукой. – Это был ответный удар по Таниэлю, выстрелившему ему в голову.
У Тамаса внезапно пересохло во рту.
– Вы хотите сказать, что Кресимир жив?
Борбадор предупреждал фельдмаршала, что бога
– Я не знаю, что с ним, – признался Михали. – Именно это меня и беспокоит. Я всегда чувствовал его, даже когда нас разделяла половина вселенной.
– Может быть, он сейчас с кезанской армией?
В таком случае необходимо отменить атаку и заново продумать каждый шаг. Если Кресимир у кезанцев, они могут уничтожить все войско Тамаса.
– Нет, он не с ними. Я бы знал.
– Но ведь вы сказали, что…
– Уверяю вас, я бы знал, если бы он был так близко, – повторил Михали. – Кроме того, он не рискнул бы открыто враждовать со мной.
Тамас сжал кулаки. Неопределенность – самое худшее в планировании предстоящего боя. В таких случаях он всегда понимал, что ходит по краю пропасти и не может предвидеть всего. Но сейчас неопределенность касалась бога. Придется действовать по прежнему плану и надеяться, что помощи Михали окажется достаточно для победы.
– А теперь, – объявил Михали, – если мы покончили с этим, мне нужна ваша помощь в составлении завтрашнего меню.
Тамас ткнул бога пальцем в грудь:
– Это вы – повар, а я – полководец. И у меня на завтра запланирована битва.
Он вышел из столовой и уже на полпути к штабной палатке проклял себя за то, что не стащил у Михали миску тыквенного супа.
Получив задание разыскать Таниэля Два Выстрела, на следующий день Адамат снова сидел в кабинете Рикарда в доме возле гавани.
Рикард жевал кончик грубо заточенного карандаша и смотрел на Адамата. Остатки волос на его макушке торчали во все стороны, так что голова напоминала разворошенный ветром стог сена. Инспектор сомневался, спал ли вообще его друг в промежутке между двумя их встречами. Во всяком случае, он сменил сорочку и надел новый сюртук. В комнате пахло благовониями, горелой бумагой и пережаренным мясом. Адамат не удивился бы, обнаружив под пачками документов недоеденный сэндвич.
– Ты так и не ушел домой вчера вечером? – спросил Адамат.
– Откуда знаешь?
– А ничего, что ты выглядишь как вернувшийся из бездны? Ты не сменил ботинок. С тех самых пор как мы познакомились, я не видел, чтобы ты два дня подряд ходил в одной обуви.
Рикард посмотрел на свои ноги:
– Ты заметил? – Усталость из его взгляда внезапно как ветром сдуло. – Постой, ты же не хочешь сказать, что уже нашел Таниэля Два Выстрела?
Адамат взял листок бумаги и написал на нем адрес притона, где разыскал героя адроанской армии, погрязшего в жалости к самому себе. Предложил записку Рикарду. Тот потянулся к ней, но инспектор в последнюю секунду отдернул руку, будто вдруг передумал: