Кровавый рассвет
Шрифт:
Пока зачитывали заявление, я не сводил глаз с Мартреля. Он давным-давно научился скрывать свои чувства, и его лицо не выражало ничего, кроме вежливого безразличия. Он несколько раз слабо улыбнулся, кивнул, соглашаясь с тем, что говорилось, но его глаза сыграли с ним злую шутку. В них застыло выражение тревоги. Несмотря на годы практики, тень страха все-таки мелькнула на его лице. Он все пытался как можно незаметнее окинуть взглядом зал, но меня не проведешь. Мартрель кого-то искал, и я не осуждал его за это. Он представлял угрозу для советской службы безопасности и знал не хуже меня, что его постараются убрать до того, как он заговорит.
Мартрель не мог
Я быстро отступил назад, толкнул стоявшего рядом парня и высоко поднял свою «лейку» для нового снимка. Это движение, кажется, успокоило Мартреля, он перевел глаза на кого-то в противоположном конце зала и уже не возвращался взглядом ко мне.
Когда заявление было прочитано, Рэндольф разрешил задать несколько вопросов Мартрелю. Тот отвечал глубоким, хорошо поставленным голосом, с незначительным русским акцентом. Все вопросы были политического характера, вежливо сформулированные: репортеры понимали, что пресс-конференцию быстро закроют, если они позволят себе выйти за определенные рамки. Ответы Мартреля были так же вежливы и безлики, как и вопросы.
За это время мне удалось пробраться поближе. Я протискивался между людьми с камерами до тех пор, пока Мартрель не оказался прямо против меня. Рэндольф объявил об окончании конференции, в ответ раздался взрыв возмущенных голосов. Гомон продолжался довольно долго, и я успел громко произнести свой вопрос так, чтобы Мартрель наверняка услышал меня.
— Вы еще не нашли ее?
На секунду лицо у него застыло. Его глаза впились в меня, и страх снова мелькнул в зрачках — блуждающими огоньками под полуопущенными веками.
Он вглядывался в мое лицо, а я смотрел на него с напускным безразличием. Я еще раз вскинул камеру, щелкнул, запечатлев его во весь рост, кивнул и улыбнулся, протискиваясь обратно в толпу.
Вирджил Адамс был прав. «Ищите женщину!»
Репортеры возвращались обратно вместе, и мне снова удалось затеряться в толпе; попав на улицу, я прошагал несколько кварталов, поймал такси, вернулся в отель и, несмотря на поздний час, позвонил Рондине. Я прождал минуты две, пока окончательно не убедился, что ее нет дома.
Черт побери, я не имел права сердиться на нее. Нельзя же в день свадьбы отказаться от невесты и ждать, что она примет это спокойно.
Утром, ровно в десять часов, я встретил Дэйва Северна за завтраком в ресторане на Бродвее. Он выглядел помятым, и сразу стало ясно, что он не спал всю ночь.
— Как ее зовут, Дэйв? — сразу перешел я к делу.
Он достал из кармана большой плотный конверт и бросил его мне через стол:
— Ты как клещ, Тайгер. Не отстанешь от человека. Весь материал тут. Ее имя Соня Дутко. Русская по национальности, осталась в Америке после Олимпиады пятьдесят шестого года. Мне продолжать?
— Давай, давай, детали потом!
— До этого она и Мартрель встречались около года. Он присутствовал на играх. Она получила две серебряные медали. Являла собой этакую правоверную коммунистку. Член партии, староста студенческой группы и все такое прочее. За ней не следили так пристально, как за остальными. Вечером, во время прощального ужина для участников игр, она исчезла, а потом появилась в Лондоне. Добралась до сотрудников нашего посольства и прилетела к нам; здесь попросила политического убежища. Некоторое время была лыжным инструктором
Я достал из конверта глянцевые снимки; одни были сделаны во время Олимпийских игр, другая серия — после приезда Сони в нашу страну. Она была хороша и ничуть не похожа на грубых степнячек. Пепельно-белокурые волосы красиво ниспадали на плечи. Лицо свежее, несколько крестьянского типа, но от этого не менее привлекательное. Даже сквозь неуклюжий костюм можно заметить чудесные формы отлично тренированного тела: высокую грудь, ноги, мощную мускулатуру которых может передать только скульптор.
— Где она теперь?
Дэви пожал плечами и достал сигарету:
— Откуда мне знать. Она просто исчезла. Никто ничего о ней не слышал с 1958 года. Я пытался разузнать, но безрезультатно.
— Все еще не знаешь, прав ли я?
— Нет, не думаю. Не такой Мартрель человек, чтобы из-за нее наломать столько дров.
— Но это только мое предположение, — бросил я.
— За ним же следят, ты знаешь. Теперь за его жизнь никто гроша ломаного не даст. А что он станет делать, если даже и найдет ее в конце концов? Ты знаешь, как упорны такие люди. Поэтому он еще не скоро заговорит, а когда заговорит, то половина сведений потеряет ценность.
Я сунул конверт в карман:
— Давай проиграем это со всех сторон. Заранее ничего нельзя сказать.
— Согласен. Уолли просветил меня на твой счет, так что я ничему не удивлюсь, даже если ты поведешь себя вопреки здравому смыслу. Во всяком случае, твой некролог будут читать с большим интересом.
— Как раз это мне по сердцу, — сказал я. — Уверенность. Ты собираешься использовать лакомый материальчик насчет крошки Дутко?
Дэйв загасил окурок и принялся за кофе.
— Я поступлю как все... Выберу путь полегче. Ситуация слишком сложная, чтобы в нее впутываться. Кроме того, лично я не вижу связи между тем и другим.
— Вспомни, что Адам сделал для Евы, — возразил я.
— Конечно, — быстро ответил он. — И что Далила сделала для Самсона [1] .
Я улыбнулся в ответ на его шутку, положил пять долларов на стол и сказал, что буду держать с ним связь. Все время, пока шел до двери, я чувствовал на себе его взгляд.
В три часа я встретился с ребятами из Ньюаркского контрольного центра, которых прислали по моей просьбе. Хукер и Джеймс были среднего роста, около сорока лет, и могли затеряться в толпе из двух человек. Хукер уже побывал со мной в переделке, а о Джеймсе я слышал в связи с инцидентом в компании «Дженерал пасифик». С ними была девушка лет двадцати восьми, маленькая, как мышка, которую персонально рекомендовал Вирджил Адамс. Ее звали Энн Лайтер. Я быстро проинформировал каждого из них, вручил фотографии Мартреля и приказал установить его местонахождение в те часы, когда нет Допросов в службе безопасности.
1
Самсон — библейский богатырь, обладавший необыкновенной физической силой, таившейся в длинных волосах. Его возлюбленная Далила остригла у спящего Самсона волосы и позвала воинов, которые ослепили его и заковали в цепи.