Кровавый рассвет

Казаков Дмитрий Львович

– Эй, что он с ним сделал?! – рявкнул Гундихар. – Клянусь всем пивом Алиона, если с нашим другом что-то случится, я вам всем ноги поотрубаю!

– Он дышит, – сказала Саттия, наклоняясь к Бенешу и осторожно трогая его запястье, – но холодный и какой-то… деревянный… как тогда. И этот, второй, тоже, хотя у него дыхания не слышно…

– Не беспокойтесь, – заговорил тот же сельтаро. – Посланец Великого Древа никому не причиняет вреда. Я – Вилоэн тар-Готиан, сотник гвардии герцога тар-Халид, и даю свое слово в этом.

– Слово

эльфа весит изрядно, – буркнул гном, – но что оно значит там, где речь идет о волшебстве? Ты можешь быть уверен, что этот ваш дубовый друг не замыслил ничего дурного? И вообще, что за дело твоему герцогу до острова Тенос?

Вопреки ожиданиям Саттии, Вилоэн тар-Готиан, в слове которого осмелились усомниться, не разгневался.

– Я здесь не по повелению своего господина, – проговорил он спокойно. – А по просьбе посланца Великого Древа. Он явился в Ла-Себилу с севера, неведомо как пройдя через Большой Огненный хребет и джунгли, и доказал свою силу в присутствии наших магов.

– Ха-ха, да на что они вообще годятся, ваши чародеи? – фыркнул Гундихар.

Сотник гвардии нахмурился, и в его мелодичном голосе появились металлические нотки:

– Не стоит подвергать сомнению чужую силу, почтенный гном, особенно такую силу, которая не по уму обычным роданам. Наши колдуны славны ученостью на все Мероэ, и отвести им глаза непросто. Но посланец вырастил королевский кедр из семени, что невозможно сделать с помощью чародейства, вскрыл заложенный еще нагхами и защищенный их заклинаниями клад, и еще…

– Удивительно, корни и листья, – прервала его Саттия. – Это и в самом деле необычно. И он заставил вас плыть сюда?

– Да. – Вилоэн тар-Готиан склонил голову. Брякнул колокольчик, вплетенный в одну из косичек. – Посланец Великого Древа показал нам путь, каким мы должны следовать, и мы не смогли отказаться…

– И отправили целый корабль? – Гундихар дернул себя за бороду и принялся наматывать на пальцы ее пряди. – Во время войны? Когда нагхи идут по землям Мероэ и угрожают сельтаро истреблением?

– Да, именно так.

Гном помотал головой:

– Невероятно, упади мне на голову все богатства Аркуда! Гундихар фа-Горин никогда не думал, что увидит такое! Но зачем? Для чего? Это дубовый тип объяснил?

Лицо сотника омрачилось:

– Речи посланца Великого Древа звучали смутно. Но мы поняли, что тут, на острове, находится нечто для него очень важное и что он должен добраться сюда… Однако мы не думали, что этим важным окажется… человек…

Саттия заколебалась. Сельтаро глядели без дружелюбия, и хотя мечи их оставались в ножнах, было ясно, что отдай Вилоэн тар-Готиан приказ атаковать, схватка закончится в считаные мгновения.

– И он нашел нас, – медленно проговорила девушка. – Точнее – Бенеша. А сам оказался без сознания. И что ты хочешь делать дальше?

– Оставаться тут смысла

нет. Поэтому мы заберем их, – сотник указал на лежавших, – вас, вернемся на корабль и отплывем обратно в Ла-Себилу. Или вы хотите остаться тут?

– Нет! – завопил гном. – Мы Бенеша не оставим!

– Отправимся с вами, – кивнула Саттия.

Им дали некоторое время на сборы. Затем последовало несколько отрывистых команд на эльфийском языке. Бенеша и посланца Великого Древа аккуратно подняли и понесли, остальные зашагали следом.

Пока шли, Вилоэн тар-Готиан делился последними новостями о войне в Мероэ.

– Путь от берегов Жаркого океана долог и труден, поэтому до нас доходят только слухи, – говорил он, – но, судя по ним, дела обстоят не лучшим образом. Крепости гномов, что в Серых горах, держатся, и это мешает нагхам. Владения герцогов тар-Пеллан и тар-Рилг разорены, враг появился на юге, у пределов Гормандии, так что людям пришлось тоже вступить в войну…

– И не пойму я, чем берут эти слизепузые? – Гундихар пожал широкими плечами. – Вот, помню, дрались мы с ними. Ну, ящеры здоровые… Ну, магия… Ну, много их… Но ведь ничего особенного, укуси меня скальная крыса!

– Вы сражались с ними? Когда? – удивился сотник.

– В битве у Ла-Малады. Три месяца назад, – не очень охотно ответила Саттия, про себя кляня гнома за язык, по длине сравнимый с бородой.

Сейчас последуют вопросы о том, как они оказались в войске эльфов и – самое главное – как они его покинули.

Но Гундихар то ли заметил красноречиво сердитый взгляд девушки, то ли сам догадался о собственной оплошности. По крайней мере, он попытался увести разговор от опасной темы:

– А что слышно про дела на севере? И в Архипелаге?

– Э… ну… – Вилоэн тар-Готиан мгновение помялся. – С севера мы не получаем известий, но Харугот из Лексгольма, судя по всему, не оставил попыток захватить Терсалим. Если это ему удастся, то в руках консула окажутся земли сразу двух империй и он станет одним из могущественнейших правителей Алиона… Болтают что-то о нашествии йотунов, о новых тиренах на склонах Опорных гор, но в это я не верю. А в Архипелаге тоже война, кто-то из гоблинских князей решил объединить все острова под своей властью и почти добился успеха…

– Азевр рычит, пускает слюни, а колокол Адерга звонит, не переставая, – сказал Гундихар. – С одной стороны, ничего хорошего, а с другой – только в такие времена обычный родан может добиться многого…

Сотник покосился на него, но ничего не сказал.

Они миновали пустой, наполовину разрушенный город и вышли к причалам. Эльфийский корабль открылся во всей красе, со смолеными бортами, покрытыми резьбой, и фигурой Сифорны на носу – непостоянной и неистовой хозяйки морей. Богиня улыбалась, руки ее были вскинуты, а изящный торс покрывала рыбья чешуя.