Кровавый разлом
Шрифт:
Роза, Роза и Роза, подумала она — и побежала.
За низкой каменистой стеной по другую сторону бывшего луга начиналась знаменитая эландская известняковая степь. Альвар. Когда она была маленькой, здесь не было ни деревца, ни кустика, только трава. Теперь повсюду росли низкие березы и кусты боярышника. Она старалась бежать по прямой, но все равно приходилось то и дело обегать стоящие на дороге кусты.
Эльфы следуют энергетическим линиям местности, сказал Адам. Они
Хутор уже не был виден. Она выбрала направление на одинокий куст боярышника в отдалении и прибавила скорость. Через час солнце сядет, а ей хотелось добраться домой до наступления темноты.
Через десять минут она увидела стоящие полукругом кусты можжевельника и замедлила бег. Вот это да. Это то самое место, а в детстве казалось, что до него очень далеко. Вендела перешла на шаг. Ноги слегка дрожали. Она глубоко вдохнула и постаралась сосредоточиться.
Камень был на месте. Она боком пролезла в узкий проход в кустах и остановилась.
Серый, грубый, угловатый, слегка наклоненный камень — точно такой, каким она его запомнила.
Самое главное — оказаться в нужном месте в нужное время, подумала она.
Она подошла к наполовину утонувшему в земле камню.
Эльфова мельница, сказал тогда отец. Когда наступают сумерки, они мелют здесь зерно и делают муку. Это вход в их царство.
Камень казался теперь поменьше — еще глубже погрузился в землю за тридцать лет. А может быть, Вендела стала больше.
В углублениях что-то лежало.
Нет, не что-то. Деньги. Старые монеты.
Интересно… Бронза это или золото? Она не решилась взять их в руки и посмотреть. Вендела вдруг поняла: не только она, но и другие жители острова верят в могущество эльфов.
Она остановилась в метре от камня и прислушалась. В кустах вздыхал ветер, откуда-то издалека, с шоссе, доносился приглушенный шум машин. Никакого шуршания, никаких таинственных шагов.
Вендела подошла поближе и положила руку на камень. Несмотря на то что весь день светило солнце, камень был холодный. И тогда он тоже был холодным, вспомнила она.
Она зашла за камень. Здесь ветра не было, и Вендела прилегла на землю. Холодная земля оказалась сравнительно сухой, и она прикрыла глаза. От огромного валуна исходило странное чувство покоя, возможно потому, что он был таким большим и тяжелым.
Внезапно все стихло. Ветки можжевельника, только что покачивавшиеся под свежим морским ветром, замерли, словно по команде. Вендела медленно открыла глаза. Ей показалось, что выцветшая, как на старой фотографии, прошлогодняя трава тоже внезапно замерла. И она знала — если сейчас посмотреть на часы, стрелки наверняка тоже неподвижны.
Королевство эльфов.
Внезапно ей послышалось шуршание за кустами, похожее на чьи-то очень легкие шаги. Она приподнялась, но ничего не увидела.
И
Ее ветро- и влагозащитный тренировочный костюм все же слегка намок, и Венделу начала бить дрожь. Душевного подъема как не бывало, ее охватила внезапная тревога. Она решила подойти к кустам и посмотреть, что там, но ноги словно вросли в землю.
Они ко мне подкрадываются, подумала Вендела. Эльфы… или тролли?
Она так и не решилась сделать несколько шагов вперед и убедиться, что там никого нет. Ноги сами понесли ее — она обошла камень и встала по другую сторону.
Все стихло. Никакого шуршания.
Но по эту сторону камня дул ветер. Вендела глубоко вздохнула. Она вдруг совершенно окоченела. Пора бежать домой, но оставалось еще одно. Она порылась в кармане, нашла новенькую десятикроновую монету и положила в углубление в камне.
Вендела прекрасно понимала, что ее затея сопряжена с риском. Она знала это лучше, чем кто-либо другой, но ей нужна была помощь.
Она попросит только об одном — и ни о чем больше.
Пусть Алоизиус сохранит зрение, подумала она. Пусть он еще хоть пару лет побудет здоровым… Это все, о чем я хочу попросить.
Она положила монету и попятилась.
Когда Вендела через просвет в кустах вышла в степь, она ощутила странный толчок и поняла, что время опять двинулось в путь. Ее часы тикали. Наступал вечер. Солнце на западе побагровело и опустилось к горизонту. Весенние лужи, все как одна, горели красным закатным светом.
17
— Пелле? — сонным голосом сказал Джерри. — Пелле?
Он уснул, как только они после короткого допроса отъехали от полицейского управления в Векшё. Бормотал что-то нечленораздельное, но когда они въехали в по-вечернему пустой Кальмар, Джерри неожиданно проснулся. Пер остановил машину у больницы.
— Пелле?
— Все нормально, Джерри. Мы в Кальмаре.
Он открыл дверь и с удовольствием вдохнул ночной воздух — легкие все еще горели. Он прокашлялся.
— Посиди здесь, Джерри… я должен навестить Ниллу. Это моя дочь. Ты ее помнишь, Джерри?
Отец уставился на больничную вывеску.
— Она здесь на обследовании. Скоро приду.
Половина одиннадцатого. Больница сияла всеми своими образцово вымытыми окнами. Ноги затекли — большую часть дня он просидел за рулем.
Вестибюль был еще не заперт. Стеклянные двери за ним бесшумно закрылись, и он поднялся на лифте в отделение, где лежала Нилла. Коридор был совершенно пуст, ни души, а дверь в отделение заперта. Он нажал кнопку звонка. Через минуту подошла дежурная сестра и впустила его. Даже не улыбнулась — скорее всего, от усталости, решил он. Не может быть, чтобы Нилле стало хуже.