Кровавый след

Кузнецов Юрий Николаевич

Приближался рассвет, наступал новый день – вторник, двадцатое августа. Через каждые пятнадцать-двадцать минут мы докладывали «Витязю» об обстановке на трассе, а также о передвижении транспорта.

После очередного доклада я отключил рацию и присел под деревом, как вдруг раздался новый сигнал связи. Терехин резко вскочил с места, подбежал ко мне. Он, как и я, почувствовал, что именно сейчас начинается основное действие нашей операции.

«С Богом», – произнес я про себя и включил рацию.

– Первый слушает.

– Только

что поступило сообщение от «Альфа-2„,– сказал полковник. – Замечено передвижение «Рубина“.

Услышав эти слова, я почувствовал тяжесть в груди. Я мысленно приказал себе не паниковать.

– Если все будет идти по плану, – продолжал «Витязь», – «Альфа-2» возьмет его в оправу через десять-пятнадцать минут. В случае непредвиденных обстоятельств это обязаны будем сделать мы. Приказываю: готовность номер один, использовать инструмент высшего класса.

Это означало не что иное, как сконцентрироваться и держать оружие наготове, приготовить оптический прибор.

– Ждать особых распоряжений, действовать только по моему приказу. Как поняли?

– Есть, выполняем! В воздухе повисла зловещая тишина. Вместо того, чтобы готовиться и занимать позицию в засаде, мы с напарником замерли друг против друга в немом поединке взглядов. Я вдруг открыл для себя одну страшную истину, что и я, – так же, как и остальные ребята, – все это время колебался, искал варианты выхода из сложившейся ситуации. Это было нехорошее открытие.

– Медлить нельзя, – наконец произнес я. – Нужно выполнять приказ.

– И ты собираешься это сделать? – с ужасом спросил Терехин.

Я потерял над собой контроль и схватил напарника за рукав:

– Запомни: я ничего не делаю от себя, когда речь идет о работе.

– Тогда ты поступаешь неправильно, поверь мне.

Я отпустил напарника и развернулся. Мне все чертовски недоело: и эта ночь, и наставления Терехина, и дурацкие приказы командования. Все, что мне теперь хотелось – поскорее выполнить работу и забыть навсегда о неприятностях этих нескольких смутных дней.

Позже я узнал, что в это время происходило у «Витязя». Была половина шестого утра, когда полковник получил информацию по «Рубину». Предупредив группу, он продолжал держать связь с «Альфой-2» и одновременно пытался связаться с Ноль Первым, однако в такой критический момент тот не отвечал «Витязю».

– Черт бы их всех побрал! – ругался полковник. – Они там думают, что я бог, царь и герой в одном лице? Нет уж, дудки, решайте сами, я не стану брать ответственность на себя.

Подобное положение было и у «Альфы-2». Они знали, что нужно делать, но связь с руководством внезапно прекратилась, когда действие достигло кульминации. Поэтому они избрали простой выход – свалить операцию на чужие плечи, то есть на нашу группу.

«Витязь» не соглашался с такой постановкой вопроса, но мы были завершающим звеном из всех, кто подкарауливал

«Рубина». За нами и было решающее слово.

– Центр, дайте Ноль Первого. «Витязь» требует Ноль Первого!

В ответ – тишина.

– Срочно! «Рубин» направляется в Москву, операция срывается. Подтвердите приказ. Что мне делать?

Наконец Ноль Первый вышел на связь:

– Приказано действовать по собственному усмотрению.

– Что?! – полковник не выдержал и выругался. – Ноль Первый, я не уполномочен принимать решений, я исполняю ваш приказ.

– «Витязь», – умолял Ноль Первый, – я не могу один принять решение. Мне нужно связаться с членами чрезвычайного комитета.

– Времени уже не осталось. «Рубин» через пять минут уйдет от преследования.

На связь вышла «Альфа-2»:

– «Рубин» проследовал мимо нас. Примите меры. Полковник переключил ЗАС на местную связь, и дальше мы слушали весь разговор полковника с Ноль Первым.

– Ноль Первый, – умолял полковник, – отдайте приказ. В нашем распоряжении осталось две минуты. Скоро «Рубин» проедет наш сектор, тогда мы уже не сможем его остановить.

Голос полковника дрогнул. Не знай я его, то мог бы смело предположить, что он находится сейчас на грани нервного срыва. Я посмотрел на напарника. Тот тоже был сильно взволнован, сжимал и разжимал кулаки, готовый в любой момент сорваться и броситься в драку.

– Ноль Первый, – решился «Витязь» на крайние меры, – мое подразделение слышит наш разговор. Вы имеете возможность приказывать непосредственно им.

Кроме шипения, из переговорного устройства не доносилось ни звука.

– Внимание! – вдруг раздался громкий и решительный голос полковника. – Появился «Рубин». Всем приготовиться. Ноль Первый, он уходит, – снова обратился «Витязь» к руководству.

– Вы считаете, что мы уже не сможем его достать? – наконец отозвался Ноль Первый.

Я оторвался от переговорного устройства и посмотрел в оптический прицел. Машин на дороге еще не было, но они могли появиться в любую минуту. Сердце учащенно забилось в груди, в голове зазвенело от напряжения.

– Может быть, оставить все, как есть? – спросил Ноль Первый.

Я не понял, к кому обращен вопрос. Мои нервы были взвинчены до предела. Попадись этот Ноль Первый сейчас мне под руку, я бы расстрелял его без всякого сожаления.

– Не знаю, – ответил «Витязь». – Вы отдаете приказы, а я их исполняю.

В этот момент я услышал шум приближающегося автомобиля. Он доносился не отчетливо, и я никак не мог сообразить, шел ли шум с автострады или с той дороги, что вела к резиденции «Рубина».

Я снова начал всматриваться в прицел. Из-за дальнего поворота показался эскорт.

– Вот они, – с неприязнью произнес я.

– Не делай этого Витя, – донесся до меня голос.

В считанные секунды мой разум прокрутил всевозможные комбинации.