Кровавый след
Шрифт:
– Но кто-то о них явно знает, – сухо напомнила Вики. – Хотя в таком случае стоило бы ожидать шантажа, а не убийства.
– Да, шантаж был бы резоннее, – согласился Генри.
Она со вздохом открыла глаза.
Чем она занимается? Пытается распутать дело, имея на вооружении только увеличительное стекло и вампира, без ресурсов полиции. Не то чтобы эти ресурсы до сих пор сильно помогали. Баллистики позвонили незадолго до отъезда Вики и сказали, что пуля, скорее всего, была стандартной, калибра 7,62 мм натовского образца.
Вики не предвкушала приезд на ферму Хиркенсов. Она впервые будет действовать в одиночку. Что, если она себя переоценила?
– В бардачке есть карта. – Генри вывел BMW с шоссе номер 2. – Не могла бы ты ее вытащить?
Вики на ощупь нашла карту и подала своему спутнику, но он ее вернул.
– Несмотря на свои разносторонние дарования, я предпочитаю не смотреть на карту, когда еду по незнакомой дороге. Тебе придется разобраться с ней самой.
Крепко сжав сложенную бумагу, Вики подтолкнула карту к нему.
– Я не знаю, где мы сейчас едем.
– Мы на Аэропорт-роуд возле поворота на Оксфорд-стрит. Скажи, сколько еще нужно проехать по Оксфорд, прежде чем свернуть на Кларк-Сайд-роуд.
Свет фонарей едва пробивался сквозь лобовое стекло. Если бы Вики как следует напряглась, она смогла бы разглядеть на карте какие-то контуры, но, конечно, не смогла бы найти на ней двух маленьких надписей.
– Под солнцезащитным козырьком есть подсветка, – сказал Генри.
Какой толк от этой подсветки?
– Я не могу ничего разглядеть.
– Ты даже не посмотрела…
– Я не сказала, что не буду, я сказала, что не могу.
С того момента, как Вики согласилась покинуть безопасную, хорошо известную ей часть Торонто, она знала, что придется рассказать правду о своих глазах. Как она ухитрилась загнать себя в такой угол?
От напряжения у нее заныли плечи и свело живот. Медицинское объяснение, как и любое другое, для нее всегда звучало как оправдание, как будто она просила о помощи или понимании. И Генри, как и все остальные, начнет относиться к ней по-другому, как только к ней приклеится ярлык «инвалид».
– Я почти ничего не вижу в темноте, у меня слабое периферийное зрение, и, если верить чертову врачу, при каждом посещении моя близорукость усиливается.
Тон Вики говорил: «Только попробуй поднять из-за этого шум!»
Но Генри просто спросил:
– А что случилось?
– Это дегенеративное заболевание глаз, пигментный ретинит…
– ПР, – перебил он. Так вот в чем ее секрет. – Мне известно это заболевание.
Он скрывал свои чувства, его голос звучал сухо и деловито.
– Похоже, оно пока не очень прогрессирует.
«Отлично, только еще одного эксперта не хватало, как будто мне мало Селуччи!»
– Ты не слушал, – прорычала она, скрутив карту в нечитаемый жгут. –
Хоть Вики и пыталась прикрыться гневом, в глубине души она боялась, что Генри именно так и поступит. А еще боялась, что Фицрой погладит ее по голове и скажет, что все будет хорошо (а хорошо уже никогда не будет), и тогда она попытается разодрать ему лицо, и они оба разобьются.
Генри пожал плечами. У него не было намерения подыгрывать тому, что он воспринял как жалость к себе.
– Под прямыми солнечными лучами я превращаюсь в тлеющую кучу углеродных соединений. Похоже, ты находишься в лучшем положении.
– Ты не понимаешь…
– Я не видел солнца четыреста пятьдесят лет. Думаю, я понимаю.
Вики поправила очки и отвернулась, чтобы посмотреть в окно на то, чего не видела. Не имея возможности выплеснуть гнев, она не знала, что теперь делать.
– Хорошо, значит, понимаешь, – спустя некоторое время сказала она. – Что ж, могло бы быть и хуже. Я все еще могу работать. Я не ослепла. Я не оглохла. Я не сошла с ума. И все равно дело – дрянь.
– Согласен.
Генри уловил разочарование своей спутницы и задался вопросом, осознает ли она сама, что ожидает искреннего сочувствия от людей, которым рассказывает о своих невзгодах. Не получая сочувствия, она чувствует себя сильной, и это компенсирует то, что она считает своей слабостью. Генри подумал, что болезнь была первым случаем в жизни Вики, когда она не могла все исправить исключительно силой воли.
– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы взять напарника? Того, кто будет работать ночью?
Вики фыркнула, ее гнев уступил место веселью.
– Ты имеешь в виду – помогать мне на постоянной основе? Ты пишешь любовные романы, Генри. У тебя нет опыта в подобных делах.
Он сел прямее. Он же вампир. Король ночи. Любовные романы – просто его способ зарабатывать на жизнь.
– Я бы не сказал…
– Кроме того, – перебила Вики, – я и одна-то с трудом зарабатываю на жизнь. Ты же знаешь, какая в Торонто дороговизна.
– Если бы ты могла работать по ночам, тебе поручали бы больше дел.
С этим не поспоришь, что верно, то верно. Голос Генри стал глубже, и Вики почувствовала, как волосы у нее на затылке встали дыбом.
– Просто подумай об этом…
«Не используй на мне свои вампирские уловки, сукин ты сын».
Но не успела она додумать эту мысль, как уже ответила:
– Хорошо.
Остаток пути до фермы они молчали.
Когда грунтовая дорога, по которой они ехали последние несколько миль, осталась позади, Вики стала видеть лишь смутный веер света перед машиной, а как только Генри выключил фары, вообще ослепла.