Кровавый узел
Шрифт:
Эта папка попала на стол капитана не случайно. И вовсе не случайно он затребовал данные Всесоюзного розыска, к которым оперативники относились обычно весьма прохладно – не было печали, своих забот достаточно, пусть беглецов ловят те, кто их упустил. А поводом к этому послужило заключение экспертов по последней, "мокрой", краже в промтоварном магазине.
Еще при первом осмотре места происшествия Тесленко обратил внимание на некоторые особенности "воровского почерка": преступники работали в перчатках, а чтобы не оставить следов, они натянули на
"Почерк" знакомый, но откуда? Мучительные размышления не пропали втуне – Тесленко вспомнил. Это было "дохлое" дело многолетней давности, в котором очень многое совпадало с нынешним. Когда папку с данными по этому делу извлекли из архива, то оказалось, что одним из подозреваемых был Крапленый. К сожалению, доказать его причастность к той краже не удалось. Уже тогда он отличался завидной изворотливостью и хладнокровием, в чем приходилось не раз убеждаться молодому розыскнику Тесленко…
Майор Храмов, которого подчиненные за глаза прозывали Бубырем, был на удивление спокоен и рассудителен.
– …Крапленый, говоришь? – Храмов неторопливо просматривал план розыскных мероприятий. – С какой стати он "мокрушником" стал?
– Это версия. За неимением лучшей… – сознался Тесленко, пряча глаза. – При побеге он начудил, терять ему теперь нечего.
– Не густо. И бездоказательно. Так, мудрствование.
– Я уверен, товарищ майор, это его "почерк"!
– Не горячись, Виктор Михайлович. В нашем деле уверенность появляется только после приговора суда. Да и то не всегда, и тебе это известно…
Тесленко ругнулся про себя: "Чертов Бубырь! Кишкомот… Его хлебом не корми, дай поизмываться над нашим братом. Нет других версий, нет!"
– Кстати, Виктор Михайлович, ты обратил внимание на вот этот пунктик в заключении экспертов? – Храмов ткнул толстым коротким пальцем в один из листков дела.
– Конечно… – Тесленко привстал, чтобы рассмотреть, куда показывает Храмов. – Несколько ниток дорогой импортной ткани, которые невесть как оказались на шляпке гвоздя, торчавшего из скамейки в сторожке…
– Наводит на размышления фактик, а?
– Наводит… – буркнул Тесленко, не вдаваясь в пространные объяснения, которых ждал майор.
– Ну и?.. – требовательно поднажал Храмов.
– Возможно, знакомая… – сдался Тесленко. – Мало ли…
– К старику – и такая расфуфыренная краля? Не клеится, Виктор Михайлович.
"Сам знаю… – Тесленко упрямо поджал губы. – Похоже, кто-то звонить приходил. Телефон-автомат раскурочили как раз накануне грабежа. Где только искать эту лярву, если и впрямь она была "подсадной"?"
– А не замешан ли здесь Профессор? – продолжал тем временем майор. – Старый
– Он только в могиле завяжет, – нахмурился Тесленко, вспомнив, сколько неприятностей доставил ему скользкий, как угорь, старый прохиндей.
– То-то… Может, прокачаешь его как следует? Авось, расколется.
– Вот именно – авось. Близок локоть…
– Присмотрись к нему, Виктор Михайлович, присмотрись. А заодно и к его братцу, Михею. Весьма возможно, что краденое барахлишко не миновало лап этого прощелыги. Деньжата у него водятся, и немалые.
– Сделаем, – согласился Тесленко, напряженно размышляя о своем.
– Как твой практикант Снегирев? Обнадеживает?
– Пашет, – не стал вдаваться в подробности капитан.
– Результаты есть?
– Есть, – коротко ответил Тесленко, с тоской посмотрев на часы: времени в обрез, пора приниматься за работу, но от Бубыря так просто не отделаешься.
– И какие, если не секрет? – упрямо гнул свое Храмов.
– Под ногами не путается, – не выдержав, в сердцах ответил капитан.
– Ну-ну… – с интересом посмотрел майор на раскрасневшегося от злости подчиненного. – Не смею больше задерживать…
Закрывшись в своем кабинете, Тесленко облегченно вздохнул: слава Богу, отстрелялся. До следующей оперативки. И то ладно… К счастью, он тогда не знал, что еще одной встречи со своим начальником ему сегодня не миновать…
Милицейский "газик", взвизгнув тормозами, остановился у подъезда трехэтажного дома старинной постройки с внушительного вида дубовой дверью и лепными фитюльками по всему фасаду.
– Пошевеливайтесь! – скомандовал немолодой старшина своим напарникам, на ходу расстегивая кобуру.
Два милиционера, громыхая пудовыми сапожищами, последовали за ним в приоткрытое парадное.
– Сержант, к "черному" ходу! – уже громким шепотом продолжал командовать старшина. – Тише, ты, остолоп! – прикрикнул он на второго, который едва не загремел вниз по широким мраморным ступеням лестницы, споткнувшись непонятно обо что.
На втором этаже, у двери квартиры, обитой черным дерматином, на котором эффектно сверкала начищенной бронзой массивная табличка с гравированной надписью "Профессор Арбенин Н. В.", старшина в нерешительности остановился. Дверь была приоткрыта, и сквозь щель виднелась в полутьме солидная вешалка красного дерева. Помедлив некоторое время, старшина решительно толкнул дверь и зашел в прихожую.
В квартире царила тишина. Держа пистолет наизготовку, милиционер нашарил выключатель. Матовая колба плафона залила мягким серебристым светом оклеенные обоями стены и паркетный пол, на котором лежал пушистый коврик.
Неожиданно где-то в глубине квартиры раздался стон, затем поспышались шаркающие шаги, скрип отворяющейся двери, и навстречу милиционерам шагнул невзрачный на вид субъект. Вернее, попытался шагнуть – на пороге ноги его подогнупись, и он рухнуп на паркет. Искаженное от боли лицо упавшего кривил нервный тик, он пытался что-то сказать, но из горла вырвался только протяжный хрип.