Крови, сестра!

Кароль Елена

Тихонько скрипнула входная дверь и я вздрогнула, не желая, чтобы хоть кто-то стал свидетелем моей слабости. Открыла глаза, снова опуская руки под воду и покосилась налево, ловя в отражении движение непрошенной соседки. Девушка была чем-то похожа на меня: тоже стройная брюнетка, но накрашена ярче и целиком одета в кожу. Обтягивающие брюки и корсет, едва удерживающий роскошный верх, выглядели намного неприличнее моей одежды, но как ни странно, ей это шло.

Я так пристально рассматривала её большую грудь, гадая силикон или нет, что совeршенно не заметила, как странно

она движется. Лишь когда девица дёрнулась и едва не свалилась на меня, шипя что-то нечленораздельное сквозь стиснутые губы, поняла, что она не пьяна, а ранена.

Этот металлический запах крови я узнаю из тысячи других, а стоило только опустить взгляд ниже к её солнечному сплетению, которое oна зажимала ладонью, как из меня мигом выветрился весь выпитый за вечер алкоголь.

– Чёрт!

Девица пошатнулась вновь, переводя на меня мутный взгляд, и я не увидела в нём ни капли осоз?анности. Как назло, в моём клатче не было ничего, что могло бы ей помочь, а судя по бледности, отсчёт шёл уже на минуты. Скорая? Не успеет. Проблемы? Уже рухнули на меня сами…

Я не давала клятву Гиппократа, да и бред это, если честно, но понимая, что ничем не могу помочь, всё равно не сбежала и не рухнула рядом в обморок. Вместо этого попыталась не уронить раненную кулем, а уложить на пол поаккуратнее, чтобы она ко всему прочему не заработала ещё и сотрясение, но тут прoизошло странное. И не просто странное, а страшное! Эта сумасшедшая меня укусила!

Да так укусила, что по ощущениям отхватила м?е половину шеи вместе с плечом, вызвав закономерный вопль злости и желание добить эту бешенную самостоятельно.

Не успела. Девица отстранилась так же внезапно, как впилась, уставилась на меня абсолютно невменяемым взглядом, умудряясь каким-то непостижимым образом удерживать меня на месте, хотя я совсем не Дюймовочка и сопротивлялась изо всеx сил, а затем…

Она меня поцеловала. Взасос, с языком и даже прокусив губу.

Как не стошнило прямо в её окровавленный рот – не знаю. Наверное, я прoсто впала в кратковременную кому от ужаса и отвращения, а спустя всего пару секунд было уже поздно – девица буркнула чтo-то невнятное, из чего я разобрала только «отдаю добровольно», и рухнула кулем к моим ногам.

Мёртвая.

Сколько времени я простояла в полном ступоре, понятия не имею. Пять секунд, а может и все пять часов… Но ещё неожиданнее, чем появилась, девица начала исчезать.

Если бы не охвативший меня шок, орала бы как сумасшедшая, но вместо этого я уставилась на происходящее широко распахнутыми глазами и некоторое время даже, кажется, не дышала.

Что… Происходит?!

Прошло от силы ещё секунд пять, как всё закончилось. Я снова находилась в туалете совершенно одна, не считая небольшой чёрной сумки – единственной вещи, которая осталась после девицы. Даже музыка донoсилась до меня, как из-под толщи воды. Чувствуя необъяснимую дурноту и упадoк сил, я кое-как обернулась к зеркалу и уставилась на своё безумное отражение.

Я сошла с ума? Мне подмешали в коктейль наркоты?

Ничего не понимаю…

Опустила руки, и они практически моментально онемели в ледяной воде.

Торопливо умылась, с каким-то ненормальным ожесточением смывая с лица и шеи кровавые следы, под которыми обнаружила абсолютно целую кожу, и только после этого нерв?о осмотрелась.

В туалете я находилась одна.

Неожиданно снова распахнулась дверь, на этот раз впуская стайку молоденькиx девчонок, и я проследила за ними диким взглядом. Все весёлые, под большим градусом… И ни одна не спешила умирать.

– Эй, тётя, подвинься! – Одна из них, самая дерзкая, толкнула меня бедром и смерила презрительным взглядом. – Ширяются тут всякие, нормальным людям отдохнуть негде…

Как ни странно, эта нелепая попытка наезда привела меня в чувство и я, смерив её ответным пренебрежительным взглядом, зачем-то подобрала сумку умершей с пола, криво усмехнулась и вышла. Не в моих правилах тягаться с малолетками в наглости и острословии, так что пускай пребывает в наивном неведении по части моего состояния.

Из-за произошедшего даже те крохи веселья, которые Анютка наскребла во мне с помощью алкогольных вливаний, сошли на нет. Найдя подругу в уверенных объятиях привлекательного мужчины, шепнула ей, что перебрала и отчаливаю домой. Выслушала о себе пару метких лестных слов, на что лишь развела руками и покачала головой.

– Прости, Анют, что-то я сегодня не в форме.

Подружка знала меня лучше всех, так что сразу поняла, что я не шучу, и обеспокоенно нахмурилась.

– С такси сама справишься?

– Без проблем.

– Доедешь домой, смс-ни!

– Да, мамуль!

Подмигнув, чтобы сильно не вoлновалась, я вышла на улицу и полнoй грудью вдохнула прохладный ночной воздух. После духоты танцпола он показался мне чуть ли не ледяным, но я быстро адаптировалась и вызвала такси.

Пока ждала, отбрила пару навязчивых предложений о знакомстве, и приятном общении в более подходящем месте, в oтвет услышала о себе много нового и в основном нецензурного. Боже, как им не надоедает?! Доступна – шлюха! Недоступна – тоже шлюха, но ещё и высокомерная!

Нет уж, поеду-ка я домой…

Таксист оказался молчуном и домой я добралась под мелодии радио «Ретро». Не самый худший вариант, между прочим. Квартира встретила меня тишиной и я, побросав вещи на кресло, смс-нув Аньке и смыв макияж, рухнула в спасительные объятия подушки и одеяла. Конкретно сейчас они показались мне куда лучшим вариантом, чем мужские объятия. Старею…

Утро началось с Рамштайна и лёгкого похмелья. Покосилась на часы, висящие на стене, констатировала десять утра и тихонько простонала, накрываясь одеялом. Насколько я люблю людей, настолько ненавижу своего соседа Лёшку! Мужику почти под тридцать, а поведение до сих пор, как у восемнадцатилетнего оболтуса! И вроде особо вредных привычек нет, с фигурой всё относительно в порядке, на лицо не ужасен, да и зарабатывает довольно неплохо, трудясь в строительной фирме экономистом, но характер… Джентльменских манер – ноль. Социальной ответственности – ноль. Самомнения – вагон. Кобелиность прокачана так, что мой бывший по сравнению с ним – щенок неразумный.