Кровная месть
Шрифт:
— Орра, и что там за дело? — заинтересовался Доэрти.
— Примерно год или полтора назад скоропостижно скончались кузены Тарле — один за другим. Они были влиятельными людьми и весьма вероятными претендентами на престол. Один из них, говорят, вспорол себе брюхо кинжалом от несчастной любви, а второй через месяц свалился вместе с каретой в пропасть Гегского ущелья.
— И ты хочешь чтобы я…
— Нет, Патрик, ты мне будешь слишком нужен рядом. Наверняка у тебя на примете есть парочка сообразительных орра, которые могут поехать в долину Царандаль и разнюхать, что там за такая большая любовь была у младшего,
— Шимус и Коннор,- без раздумий сказал Патрик. — Они ребята лихие, надежные, окончили факультет юриспруденции в Претории. Там учат и судебным расследованиям в том числе.
— Отлично. Пусть едут немедля, денег им нужно дать вдоволь, и переодеть, — Аркан осмотрел кафтан, кирасу и черную повязку на плече у Доэрти и хмыкнул. — Не нужно, чтобы их появление как-то увязали со мной наши враги… И друзья — тоже. Пусть сорят монетами и собирают все тамошние байки годичной давности в каждом кабаке… И вот еще: помнишь Эдгара дю Валье?
— Неприятный тип, — поморщился Патрик.
— Пусть попробуют разузнать, не ошивался ли дю Валье в Царандале как раз полтора года назад. Понимаю — сложно. Но мало ли… Эдгар — личность яркая, может кто и припомнит?
Доэрти задумчиво склонил голову. Глаза южанина были прищурены, на переносице пролегла складка: он явно пытался просчитать, почему именно сейчас Аркан заинтересовался давними загадочными смертями? Вообще — Буревестник в последние дни вел себя странно: сначала этот поход к известной на всю империю тюрьме-лечебнице для буйнопомешанных аристократов, теперь — такие приказы…
Рем наблюдал за изменением выражения лица своего соратника, пока они догоняли войско. Наверняка, всех его людей одолевали такие же сомнения. Он и сам сомневался — не слишком ли на грани то, что он задумал? Авантюра попахивала подлостью. Но — на самом деле не была таковой! А что потом скажут люди… Плевать, что они скажут. Одним слухом больше, одним — меньше. Вон, оптиматские бабуси на лавочках у колодцев говорят, что он разжег большую жаровню на крыше барбакана и изжарил на ней шашлык из детишек дю Жоанаров и съел, наслаждаясь видом на закат над морем. Так что нападение на психдом в рядом с такими слухами будет смотреться даже несколько вяло.
Ковролант прошел через половину герцогства незамеченным. Подготовка и планирование принесли свои плоды, разведчики загодя предупреждали о появлении на горизонте воинских отрядов или купеческих караванов, и их обходили, а одиноких путников — задерживали на сутки или двое, чтобы их рассказы уже не могли навредить реализации задумки Буревестника.
Сказать, что гарнизон Дуал-Кульба был шокирован появлением целой армии под своими стенами — значит, не сказать ничего. Две тысячи воинов под черными знаменами, которые прибыли с первыми лучами солнца и сходу принялись разбивать лагерь и перерезать пути сообщения — этого кого угодно застанет врасплох. Суматоха и паника, крики и топот — толстые стены твердыни скрывали за собой настоящий кавардак.
Насколько это было возможно, Рем изучил историю этого странного места, которое сотни лет существовало под эгидой Синедриона. Оптиматская
Здесь, в стенах Дуал-Кульба содержались не только и не столько люди с психическими расстройствами. Нет, и такие были — для них отвели целую башню, за ними присматривали и даже пытались лечить — в соответствии с теорией и практикой оптиматского вероучения, то есть — методами довольно варварскими. Но большая часть камер и казематов была отведена для тех, кто заигрался с магией — и проиграл.
Их нельзя было сжечь на площади, как какого-нибудь бродячего ведьмака или сбрендившую деревенскую знахарку — они ведь принадлежали к благородному сословию. И нельзя было делать вид, что ничего не происходит: изменения в психическом и физическом состоянии порой были слишком явными. А потому — их прятали, ссылаясь на душевный недуг и необходимость лечения.
Весь штаб выехал вперед, за циркумвалационную линию, которую уже начали возводить солдаты. Офицеры переговаривались, обмениваясь мнениями по поводу укреплений и возможности штурма.
— Знаешь, какое самое распространенное средство в таких, прости, Господи, клиниках? — Патрик, сделав руку козырьком, оглядывал расположившуюся перед ними крепость. — Лоботомия. Никого они там не лечат. Превращают в овощей и держат под замком, вот и всё. Так удобнее всем этим дю Молле и дю Ваграмам, так удобнее Синедриону и персоналу этой богадельни. Аристократы платят денежки за содержание родственников, Синедрион выставляет себя пастырями Божьими, которые заботятся о своих бедных овечках… А тот факт, что большую часть этих людей вполне можно вернуть к нормальной жизни научными… Или — признаю — ортодоксальными методами, тем же нанесением клейма, напрмиер… Это их не волнует.
Рем имел весьма смутные представления о то, что такое «лоботомия», но уточнять не стал. Только нервно потер свой лоб.
— Маэстру! Мы должны обложить замок так, чтобы ближайшие три дня ни одной весточки во внешний мир из него не попало! — сказал он. — За дело, за дело! Ёррин Сверкер — на пару слов…
С обращениями к тангарам пока что возникали сложности — «маэстру» они не признавали, на «милостивый государь» не откликались, но и фамильярности не терпели. Полное личное и родовое имя — вот что их устраивало. Гномы в основном ехали на фургонах, а когда хотели размяться — бежали рядом, держась за борта. Их мерная трусца вполне позволяла не замедлять темп хода корволанта, а выносливости могли позавидовать даже ломовые лошади: десять верст не сбивая дыхания — такие возможности впечатляли!
— Архитектура ар-р-рхаичная, но в целом ничего крепостица, надежная, — Ёррин одобрительно цикнул зубом. — Шесть квадратных башен, донжон отсутствует… Это психдом, да? Внутреннее пространство, наверное, используют для прогулок. Донжона нет, цитадели тоже. Стены из… Известняк? Беру свои слова про надежность обратно. Толщина и высота еще ничего не значат.
— Знаешь, зачем я взял вас с собой? — напрямую спросил Аркан. — Я имею в виду вас, тангаров?
— Хотел испытать в деле своих новых вассалов, ясен пень! — буркнул Сверкер. — Все же знают что гномы — лучшие воины!