Кровная связь
Шрифт:
Я гляжу на страницы факса, которые держу в руках. Оттуда на меня смотрит своим гипнотическим взглядом Натан Малик, заставляя поторопиться в Новый Орлеан. Но тут перед моим мысленным взором встают светящиеся отпечатки ног: один крошечный, оставленный босой ножкой, второй – большой, вероятно, след взрослого человека, обутого в сапоги. Меня притягивают убийства в Новом Орлеане, но я не могу уехать из Мальмезона, не разузнав побольше об этих отпечатках.
Я делаю глубокий вдох и заставляю себя присесть.
Глава одиннадцатая
Дед опускается в кожаное клубное кресло и принимается с интересом рассматривать меня. Он являет собой весьма импозантную фигуру, о чем прекрасно
Родившись в семье твердокаменных баптистов восточного Техаса, он выжил в автомобильной катастрофе, погубившей родителей, которые везли его на крещение. Его взял на воспитание овдовевший дед, и он вырос в юношу, который летом работал от рассвета до заката, а зимой добивался таких успехов в школе, что им заинтересовался лично директор. Получив за успехи в легкой атлетике стипендию для обучения в Техасском университете сельского хозяйства и машиностроения, он ввел в заблуждение призывную комиссию относительно своего возраста и, прибавив себе год, в семнадцать лет записался добровольцем в Корпус морской пехоты США. Через двенадцать недель рядовой Киркланд уже отправился на тихоокеанские острова, где удостоился Серебряной Звезды [8] и двух Пурпурных Сердец, [9] кровью орошая свой путь в Японию. Он оправился от ран, а потом воспользовался «солдатским биллем о правах», [10] чтобы закончить Техасский университет, где получил стипендию для обучения в медицинской школе университета Тулейна в Новом Орлеане. Здесь он встретил мою бабушку, скромную и сдержанную слушательницу школы медицинских сестер университета Тулейна имени Г. Софи Ньюкомб.
8
Вторая по значимости воинская награда после медали «За выдающиеся заслуги».
9
Воинская медаль, которая вручается за одно боевое ранение.
10
Ряд законов об обеспечении солдат, демобилизованных после войны.
Патриархальное католическое семейство ДеСаллей поначалу настороженно отнеслось к нему, пресвитерианцу и нищему. Но благодаря силе своей незаурядной личности он сумел покорить будущего тестя и женился на Кэтрин Пуатье ДеСалль, не изменив своей религии. Еще до окончания его учебы в медицинской школе у них родились две дочери, тем не менее во время хирургической ординатуры он снова умудрился получить высшие оценки. В тысяча девятьсот пятьдесят шестом году он перевез свое семейство в родной город супруги, Натчес, и стал партнером известного местного хирурга. Будущее казалось радужным и незыблемым, что вполне устраивало моего деда, сторонника кальвинистской доктрины о предопределении судьбы.
Но тут умер его тесть. Поскольку другого наследника мужского пола, способного заняться обширными сельскохозяйственными угодьями и делами семейства ДеСаллей, в наличии не имелось, деду пришлось взять руководство на себя. В занятиях бизнесом он продемонстрировал сноровку, которая отличала его во всем, и вскоре приумножил состояние
– Где ты был? – спрашиваю я, когда мне изрядно надоел этот молчаливый инспекторский осмотр.
– В Вашингтоне, – отвечает он. – В министерстве внутренних дел.
Откровенный и честный ответ удивляет меня.
– Я думала, что это большой секрет.
Он осторожно отпивает глоток скотча.
– Для некоторых людей – безусловно. Но, в отличие от матери и ее сестры, ты умеешь хранить тайны.
Я чувствую, как начинают гореть щеки. Статус любимицы деда всегда тяготил меня, принося больше хлопот, нежели удовольствий, и зачастую возбуждал ревность матери и тетки.
– Я хочу показать тебе кое-что, Кэтрин. То, чего не видел никто за пределами Атланты.
Он встает, подходит к большому оружейному сейфу, вделанному в стену, и отпирает его точными, выверенными поворотами цифрового замка. Мне срочно нужно возвращаться в Новый Орлеан, но если я хочу узнать что-то о той ночи, когда умер отец, мне придется составить компанию деду еще на несколько минут. Дедушка Киркланд ничего не дает даром, особенно информацию. Он всегда действует по принципу: ты – мне, я – тебе.
Услуга за услугу, – повторяю я про себя, мысленно переводя с латыни, которую по его настоянию учила в школе.
Пока он возится с чем-то в сейфе, я вспоминаю слова Майкла Уэллса о том, каким крепким и сильным выглядит дед. У большинства мужчин старение начинается с плеч и груди, мышечная масса уменьшается по мере увеличения объема талии, а кости становятся хрупкими, как у женщин. Но моему деду каким-то образом удалось сохранить форму человека на двадцать пять лет моложе. Он входит в избранное братство, члены которого стареют вдвое медленнее простых смертных – эпические персонажи вроде Чарльтона Хестона и Берта Ланкастера.
Вместо бесценной антикварной статуэтки или мушкета, как я ожидаю, он достает из сейфа нечто вроде архитектурного макета. Он похож на отель, с двумя величественными крылами, обрамляющими центральную часть, выполненную в стиле Ренессанс, столь характерном для домов Натчеса довоенной постройки.
– Что это такое? – спрашиваю я, когда он переносит макет на покерный столик в углу.
– «Мэзон ДеСалль», – с гордостью ответствует он.
– «Мэзон ДеСалль»? – Так называется Центр дизайна интерьера, которым заведует моя мать. – По-моему, для маминого Центра это здание великовато.
Он негромко смеется, явно получая удовольствие от происходящего.
– Ты права. Мне просто понравилось название. Этот «Мэзон ДеСалль» – гостиничный комплекс и казино. Курорт.
– И почему мы на него смотрим?
Дедушка взмахом руки указывает на макет – подобно железнодорожному магнату, вынашивающему стратегические замыслы у карты континента.
– Через шестнадцать месяцев, считая с сегодняшнего дня, это комплекс будет стоять в нижней части Натчеса, на берегу Миссисипи.
Я растерянно моргаю. По закону любое казино в штате Миссисипи – даже дворцы в стиле Лас-Вегаса на северной части побережья Мексиканского залива – могут быть построены только на плавучих платформах. У Натчеса уже есть плавучее казино, стоящее на мертвом якоре в конце Силвер-стрит.