Кровник
Шрифт:
Да, как ни странно, с хитрозадым Али я также ранее встречался — весьма мимолетно, но тем не менее…
В мае прошлого года мы гонялись по здешним овсяным полям за чеченским сапером, который пакостил на маршруте движения наших колонн, и преследуемый в конечном итоге вывел меня на Али.
Накануне в промежутке между заставами подорвалась одна машина, и наши инженеры, расчищая колонный путь, наряду с тремя настоящими «ТМ» [6] обнаружили 38 консервных банок, к крышкам которых был привязан телеграфный провод. Банки были установлены по всем правилам саперного искусства, как противотанковые мины.
6
«ТМ» — танковая
Добросовестный инженерный начальник так и не сумел допереть, что же сие означает, и по простоте душевной доложил по команде все, как есть.
Наше начальство похихикало немного, но распорядилось — а ну-ка, орлы, поймайте этого идиота. Мы вычислили его уже на следующее утро и очень долго гонялись за ним на бээрдээмке по овсяным полям — он, сволота, клал прибор на очереди, которые ложились впритирочку с обеих сторон, и, как горный козел, скакал по балкам, вскрикивая и махая руками.
В конечном итоге мы его все же отловили и на первый же обычный в такой ситуации вопрос идиот напыщенно заявил:
— Я боец Ичкерского сопротивления! Я сапер-профессионал! Устанавливаю мины на колонных путях федеральных войск! Смерть российским оккупантам! — И заорал дурным голосом:
— Аааалллллх акбаррр!!! Вуаааллахх акбар!!!
Мои пацаны, естественно, слегка его помяли, после чего чеченец орать прекратил, попросил закурить и доложил, что в дурдоме у него перевалочная база, а командир их отряда доктор Али. Ну что ж, тут все было ясно, соблюдать положенную в случаях с поимкой «духов» процедуру было бы по меньшей мере глупо.
Подкатив на БРДМ к воротам дурхауса, я вызвал заведующего, торжественно вручил ему психа и слегка попенял на плохую систему изоляции пациентов. Али слегка пооправдывался, ссылаясь на отсутствие персонала, а когда я в упор спросил:
«А откуда это у вас такой шустрый пациент со столь специфическим отклонением, а?» — доктор изрядно покраснел той частью лица, что была свободна от бороды, и пробормотал что-то невразумительное. Типа: «Давно это уже, еще до войны, ага, точно до войны поступил!» И показалось мне тогда, что врет доктор, хотя мимика лица его не выдала — оно у него, как камень, поросший обильным мхом.
Отъезжая от ворот дурдома, я ощутил пристальный взгляд Али — казалось, он просверлит дырку на моем затылке. Я обернулся — доктор поспешно отвел глаза и скрылся за воротами. Вот, собственно, и все. Давать информацию особистам я не стал — мои подозрения не являлись основанием для проверки дурдома на предмет обнаружения каких-либо ухищрений, нужны более веские основания. Конечно, можно было настоять на своем, но не хотелось рисковать. Ошибешься один раз, потом тебе никто не будет доверять, скажут — а, это тот самый балабол, что дал дезу по хакановскому психушнику! Пакостей от этого дурдома за весь военный период не было — ну и ладно, живите себе со своими недомолвками! Благоденствуйте…
Да, похоже, заведующий, он же главврач, меня не вспомнил — хотя и посмотрел пару раз более пристально, чем положено хозяину смотреть на впервые встретившегося ему гостя, который, между прочим, платит валютой.
С трудом дождавшись окончания обеда, я не счел более возможным сдерживаться и решил попытать счастья в прямолинейной атаке, безо всяких ухищрений.
Сыто икнув, я перекинулся с Тэдом парой ничего не значащих фраз, изобразил похотливый смешок и доверительно сообщил хозяину: все-то, мол, нам у вас нравится, все-то у вас хорошо — ну, подумаешь, война мал-мал! Зато природа великолепная, люди добрые, отзывчивые, гостеприимные, еда классная… Вот только одно-единственное
Распространяясь подобным образом, я вдруг почувствовал себя крайне неуютно: ощутил внезапно, что главврач — не мой объект. То есть я привык иметь дело с типами здоровыми и кровожадными, у которых основные инстинкты обострены до чрезвычайности, и, вполне естественно, сфера чувственного восприятия преобладает над умением мыслить абстрактно. Эти люди более похожи на зверей: ловкие, сильные, чуткие, но крайне ограниченные рамками специфики своего образа жизни. В докторе явственно ощущался мощный интеллект и глубокая проницательность. Мне даже не по себе стало, когда я напоролся на его всепонимающий взгляд.
Завершая свой детский лепет с ненатуральным акцентом, я задницей почувствовал, что доктор давненько раскусил мою фальшь и теперь с интересом ожидает окончания спектакля, ухмыляясь про себя самым издевательским образом.
Выслушав инсинуации по поводу публичных домов, Али улыбчиво посмотрел на меня и, покачав головой, изрек:
— Возможно, кто-то по дороге сказал вам, что у меня здесь публичный дом… Хм! Это заведомая чушь! Можете плюнуть тому в рожу, кто это сказал… — Выслушав мои заверения по поводу необоснованности его подозрений, Али невозмутимо пожал плечами и заявил:
— Ну что ж, слава Аллаху, что никто такого не говорил… Увы, я ничем вам не могу помочь. Возможно, я не исключаю такого варианта, где-то в Чечне и есть подобного рода заведения, но… Ведь мы народ высокой нравственной чистоты и всячески искореняем блуд. Так что придется вам в процессе вашего круиза запастись терпением… Либо самоудовлетворяться вручную. Кстати, как медик, я вам настоятельно рекомендую последний способ — в вашем положении он наиболее приемлем. Угу… А сейчас я желаю вам хорошо отдохнуть. У меня дела. Если вам что-то будет нужно, можете обратиться к моему завхозу, его зовут Рустем. У него вы можете обнаружить некоторые странности в поведении, но не обращайте особого внимания. Он из выздоравливающих, он… вполне нормален. Знаете ли, нет персонала, в больнице осталось двадцать три пациента, платить нечем даже минимальному составу, угу… Вот мы с завхозом и управляемся сами. — Замолчав, доктор громко постучал вилкой по тарелке: спустя минуту в дверном проеме возник худющий мужик за пятьдесят, с бегающим взором, загорелый, как африканец. Всмотревшись в его личину, я чуть было не звезданулся со стула. Это был сапер-идиот, которого я отловил в мае прошлого года за установкой консервных банок!!! Вот так завхоз…
— Сегодня Рустем ночует здесь, — объяснил нам доктор и обратился к завхозу по-чеченски:
— Проводи гостей, парень. А потом подойдешь ко мне, только побыстрее…
Сопровождаемые завхозом, мы отправились в палату и, оставшись там наедине, некоторое время обсуждали ситуацию. Я был близок к нервному срыву и уже хотел было, наплевав на последствия, немедля произвести в этом бардачном заведении высокой нравственной чистоты тривиальный обыск, придушив между делом проницательного доктора и идиота-завхоза, но Тэд очень своевременно высказал трезвую мысль о том, что доктор вот-вот отчалит домой и можно будет попытаться решить вопрос с завхозом, не прибегая к телесным повреждениям.